Тёмные воды - стр. 2
То что князь не стал исключением, и как большинство мужчин поддался чарам Китэрии, Огайра ещё как-то мог понять. Но вот его удивительная трепетность по отношению к лилулай стала для мага загадкой. Огайра вынужден был признать, что князь Бычьего острова вовсе не так однозначен, как казалось ему прежде. А ещё он понял, что Вольгер был прав насчёт лилулай: эта малышка тоже непроста, ведь не каждая сумеет держать в узде, такого как Таймар.
Когда князь снарядил экспедицию в Каовелью и потащил по холоду несчастных уроженок теплого Валамара, Огайра понял что дела и, правда, становятся интересными и весьма значительными для мрачного круга.
«Если им удастся расшатать засевших в своих норах каовельских жрецов, то этот мир сможет преобразиться до неузнаваемости», – размышлял Огайра, следя за передвижениями экспедиции.
Вот только путешествие это было уж больно опасно для нежных валамарок. Огайра видел, что даже воительница держится из последних сил, лилулай же вообще к концу второй недели была на пределе. По ночам бедняга мёрзла так, что не могла сомкнуть глаз и отсыпалась днём, когда её грели соседи в тесной колымаге, да магическое пламя князя, развалившегося на заднем диване этаким Богом огня. Впрочем, Таймару эта поездочка тоже приносила мало удовольствия. Князь был постоянно чем-то недоволен, цеплялся к брату, косо смотрел на лилулай и периодически поддавал в салон их самоходной телеги такого жара, что пассажирам приходилось скидывать плащи.
Именно это обстоятельство и настораживало мага, который прекрасно понимал (в отличие от княжеских попутчиков), насколько опасно ехать в замкнутом пространстве с эмоционально неуравновешенным, влюблённым убийцей, да к тому же совсем недавно обзавёдшемся колдовскими способностями.
Насколько сложно обуздать потоки чужеродной силы, Огайра знал не понаслышке (был у него в юности дичайший эксперимент по внедрению дополнительных ресурсов, так сказать). Чужая, не врождённая магия, которую искусственным путём вливают в «сосуд» – штука не просто опасная, но и давным-давно запрещённая, потому что справиться с ней почти невозможно. Быть проводником таких энергий, какие теперь будоражили измученного Таймара, – испытание не только для выносливых телом, но и для сильных духом. А князь, рождённый под кровавой звездой, слыл буйнопомешанным.
Огайра уже не сомневался в том, что Таймар получил свой обещанный дар. Зато стал сомневаться в собственных убеждениях насчёт Грута: когда-то он думал, что кей не мог быть братом Таймара. Сейчас маг подозревал, что жестоко ошибался. Кому ещё пришло бы в голову наделить этого урода такой силой? Только сумасшедший кей, которому Таймар казался «потрясным экземпляром», как он сам выражался, и решился бы на эту авантюру.