Темные тайны - стр. 32

– Спокойной ночи. Спи крепко, не позволяй москитам кусаться, – произносит она. – Люблю тебя, Сахарная Пчелка.

– А я – тебя, – отвечаю я, и Лапочка целует меня в лоб, а потом гасит свет и поднимается к себе в спальню, закрыв за собой дверь.

Но сон играет со мной в прятки, как это делала Элора. Как бы сильно я ни старалась, не могу уснуть. Вероятно, это китайские колокольчики Евы не дают мне покоя, я слышу, как они снаружи звенят в темноте.

Не думаю, что дело только в этом.

Наверное, тому виной постоянная боль из-за отсутствия Элоры. Воспоминания о долгих летних ночах, проведенных на ее заднем дворе, мы загадывали желания, когда падали звезды. О пении под радио в кухне Лапочки, когда мы готовили домашнее мороженое.

Или это бесконечные вопросы не дают мне забыться сном?

Я продолжаю размышлять о том пропавшем сундуке. И о рисунке Сандра. О незнакомце без лица.

Когда время приближается к двум часам ночи, я выбираюсь из-под одеяла. Сахарок ковыляет мне навстречу, проверить, кто это ходит, но, понимая, что это я, отправляется обратно спать. Затем я медленно и аккуратно открываю парадную дверь, чтобы маленький колокольчик не звякнул, и выскальзываю на крыльцо.

Как только мои ступни касаются росы, осевшей на окрашенных досках, я понимаю, что забыла обуться. Тут же вспоминаю о том щитоморднике, которого сегодня вечером убил Кейс.

Смотри, куда ступаешь, chere.

Я проверяю ступеньки прежде, чем сажусь на них, и смотрю в сторону воды.

Никто не назвал бы низовье Миссисипи красивым, но ночью оно выглядит привлекательнее, чем при ярком дневном свете. Течение реки всегда меня успокаивало. Однако сегодня ночью мне ее плохо видно, потому что над водой нависает плотный и густой туман.

Тишину ночи снова оживляют звуки ветряных колокольчиков. Я перевожу взгляд на соседний дом и замечаю, что теперь там два комплекта, они висят рядом с окном Евы. Не понимаю, как она засыпает при этом звоне.

Через несколько минут я слышу кое-что еще – тихий плач, замираю и вглядываюсь в темноту пристани. Звук повторяется снова; сдавленное рыдание, окутанное одеялом тумана. Густой, влажный воздух играет со мной, искажая звук. Кажется, будто он доносится из определенного места, но в то же время звучит отовсюду.

Вскоре все прекращается.

Я задерживаю дыхание, чтобы точно услышать, когда звук возобновится. И на этот раз в нем есть что-то знакомое. Я встаю, делаю несколько шагов по дощатому настилу, и меня тотчас окружает удушающий туман.

Я медленно поворачиваюсь вокруг себя.

– Элора? – шепчу я.

Плач прекращается. Кто-то тихо стонет.