Темные сонеты леди - стр. 5
). Будет тебе рыба, но не сегодня. Тебе тоже пора повзрослеть, Дора. Бери пример с брата. Наш маленький Вольфи теперь такой взрослый. У тебя блохи, ты это знал?
ДОРА. Я думаю, мой единственный друг в доме – это мой отец, но в последнее время я начала сомневаться даже в нем.
МАТЬ. Да, продолжай в том же духе, убивать свою мать словами, они у тебя, как мясницкие ножи. Может, поедим на ужин барашка.
ВОЛЬФ. Все нормально, мама. Дора не в себе. Уже какое-то время Дора не в себе.
ДОРА. Да, Дора теперь кто-то еще. Дора – самозванка.
МАТЬ. И я того же мнения. Не думаю я, что ты – моя дочь. Иногда, Вольф, я думаю, да простит меня Господь, что твоя сестра – незаконнорожденная.
ВОЛЬФ. Мама…
МАТЬ. Да, я думаю, она – дочь твоего отца, но не моя.
ВОЛЬФ. Как такое может быть? Это ведь ты ее родила.
ДОРА. Это случилось так давно. Разве мама может это помнить? Обычно она не помнит, что ела на завтрак.
МАТЬ. Дора, почему бы тебе на какое-то время не пойти к фрау Клиппштейн? Или найди своего отца. Где он? И что мы ели на завтрак?
ДОРА. Я неважно себя чувствую. Не могу дышать.
МАТЬ. Может, мы забыли про завтрак. Вот почему я не могу вспомнить, что мы ели, а ты не можешь дышать. Фрау Клиппштейн говорит…
ДОРА. Мама, пожалуйста, помолчи минуту. Я не могу дышать.
МАТЬ. Если ты ждешь, что я подбегу и начну кудахтать над тобой Дора, то это напрасно.
ДОРА. ПАПОЧКА!
ФРЕЙД. Часто ты не можешь дышать?
ДОРА. Иногда не могу. Они так меня злят. Вольф становится все больше похож на мать. А я – на отца.
ФРЕЙД. В чем ты становишься на него похожа?
ДОРА. Я умная и упрямая. Но я говорю правду.
ФРЕЙД. А твой отец лжет?
ДОРА. Только когда полагает это удобным.
ФРЕЙД. И в чем он лжет?
ДОРА. Я уверена, он солгал насчет меня.
ФРЕЙД. Он сказал, что у тебя сильные головные боли и другие симптомы без очевидной на то причины. Ты кашляешь, теряешь голос, не можешь дышать.
(ДОРА кашляет. ФРЕЙД что-то записывает).
ДОРА. Что вы записываете?
ФРЕЙД. Это я для себя.
ДОРА. Что именно?
ФРЕЙД. Тебе это мало что скажет.
ДОРА. Вы намерены изображать одного из этих глупых, загадочных докторов? Я надеялась на большее. Дядя Отто так высоко отзывался о вас буквально на днях, когда бегал по саду, трубя, как слон.
ФРЕЙД. Как я понимаю, ты побывала у многих врачей.
ДОРА. О, да. В Вене я местная знаменитость. Вы ревнуете?
ФРЕЙД. Несомненно.
ДОРА. Папа обожает врачей. Звонит одному всякий раз, когда у него урчит в животе. У нас не дом, а дешевый французский фарс, с врачами, бегающими туда-сюда, туда-сюда. Я ненавижу стариков, которые лапают меня и бросают похотливые взгляды, дружелюбно рассуждают о погоде, одновременно ощупывая мои половые органы. С позиции женщины врачи – это камеры пыток. Присутствующие не в счет, во всяком случае, на текущий момент.