Тёмные сказки - стр. 35

Я негодовал. А она всё также сидела и улыбалась, непоколебимая, как скала.

– Любовь зла.

– Это не ответ!

– Сердцу не прикажешь!

– Это тоже!

– Вам не понять.

– Мне?

Я остановился, как вкопанный, словно наткнулся на бетонную стену. Я сел обратно, взял чашку, сделал глоток и, отставив её, вновь заговорил. Мне постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы не раскричаться.

– Вы хоть понимаете, что натворил он и такие, как он?

– Прекрасно понимаю.

– А мне кажется, что Вы совсем не понимаете!

– Ошибаетесь.

– Но как же так? Как Вы можете принимать ласки от рук, пропитанных кровью? Вы не боитесь замазаться?

Она улыбнулась. Но на этот раз как будто с ехидцей.

– Нет, – ответила она, – не боюсь.

– И Вам не жалко всех тех погибших людей? А сколько среди них было ни в чём не повинных детей? А сколько родственников у них осталось, на всю жизнь обречённых нести с собою этот тяжкий груз потерь?

– Жалко.

Если честно, я вздохнул с облегчением. По крайней мере, кроме любви к чудовищу, у неё было всё нормально. Благодаря одноимённому мультику я вспомнил, что красавиц иногда тянет на чудовищ. Может это что-то психическое?

– Жалко, – повторила она. – Вы даже не представляете себе, насколько мне всех их жалко, насколько я понимаю оставшихся в живых, но потерявших своих близких. Каждая новая жертва отзывается во мне болью. Она словно кричит мне, молит о помощи…

Во мне зажглась слабая искорка надежды. Раз это всё так её гнетёт, то, может, ей нужен всего лишь толчок, чтобы она отказалась от этой несуразной любви. Но для начала я решил набрать ещё материала для репортажа.

– А есть во всём этом смысл? – напрямую спросил я.

– В чём? – не поняла она.

– Ну, вот во всех этих смертях, в отнятии радости у родных и близких? Мне интересно: ради чего всё это делается? Ради каких таких великих целей гибнет столько народу? Причём, как с одной, так и с другой стороны? Ну, с капиталистами всё ясно: им новые рынки сбыта подавай, да нефтяные скважины! А тут-то что?

Господи, как она улыбалась, слушая всю эту тираду! Я даже готов был забыть обо всём на свете, только бы всегда она была рядом со мной и могла бы вот так улыбаться… хотя бы изредка.

– Я не знаю, – тихо сказала она, – может быть у него и есть какие-нибудь идеалы, даже наверняка есть, но со мной он ими не делился.

Да, мне больно от всего того, что он делает, но моё чувство к нему гораздо сильнее. Нельзя сказать, что я прощаю ему все эти жизни, нет, я ненавижу его за всё то, чем занимается он и такие, как он, но всё это меркнет и бледнеет перед силой моей любви.

– Ну что ты заладила: любовь, любовь? Что такое, в конце концов, Твоя любовь?