Тёмные пути - стр. 1

– Валерочка, и вот эту коробку отнеси, пожалуйста, – попросила меня милейшая и тишайшая Анна Петровна. Ее дочь еще лет двадцать назад отбыла с мужем куда-то в сторону Канберры, где проживала по сей день, и в Россию возвращаться не собиралась, о чем с изрядным акцентом сообщала матери в те редкие дни, когда связывалась с ней по телефону. Собственно, как раз наличие акцента шокировало бедную старушку настолько, что она даже захворала, а после приняла как данность то, что одинокая старость – ее судьба. Но не растраченная на внуков доброта никуда не делась, потому некоторая ее часть доставалась мне. – А потом приходи чай пить, у меня ватрушки есть. Вчера испекла.

– Как бы не лопнуть, – пропыхтел я, поднимая очередную коробку с бумагами. – Не меньше чайника в меня нынче влили.

Все так и было. Старушки-сослуживицы, похоже, изрядно соскучились по моему обществу, потому каждая из них сочла своим священным долгом напоить меня сладким до приторности чаем и впихнуть какое-то количество выпечки. Причем отдельно замечу – домашней! То есть ждали, готовились, что приятно и где-то даже трогательно. Но живот-то у меня не резиновый! К тому же они по причине возраста результаты своей кропотливой работы за последнее время в подвал не таскали, а ждали меня, захламив коробками все коридоры. Поверьте, носить на полный желудок по лестницам тяжелые ящики с бумагами – это очень и очень сомнительное удовольствие.

Впрочем, я особо не жаловался, поскольку возвращение к привычному ритму жизни было где-то даже приятным. Приключения с кладами, ведьмами и прочей фольклорной экзотикой – это, бесспорно, прекрасно, но все же хочется иметь под ногами и твердую реалистичную почву. А она – тут, в моем архиве, где все осталось так же, как и всегда. Тихий арбатский дворик, лавочка, кусты, духота в помещениях и мои коллеги-бабульки, у которых темы для разговоров не кончаются никогда.

Опять же – в переноске тяжестей, как ни странно, есть и свои плюсы. Думается в этот момент хорошо. А мне ведь было о чем поразмыслить. Ой было! Слишком уж много всякого разного в субботу вечером произошло. Да и после того – тоже. Не могли такой день и такая ночь без них обойтись.

И началось все с того, что в воскресенье утром мне позвонил господин Шлюндт. Причем как положено по этикету в выходной день – в девять часов ноль одну минуту. Раньше вроде как неудобно, а позже, надо полагать, ему самому не хотелось.

– Доброе утро, Валерий, – голос антиквара был сух, как мартини категории extra dry, тот, который не пить, а грызть надо, отчего мне сразу захотелось ему нахамить. Почему? Потому что я вроде ему не сын, не племянник и вообще не родственник ни разу, так откуда такие интонации взялись? Да, он мне помогает в делах, но не бесплатно же? Но не стал. Все-таки Карл Августович – немолодой человек, а мне с детства хорошие манеры усиленно прививали, в том числе и на предмет того, что возраст надо уважать. – Не разбудил?

– Разбудили, – протяжно зевнув, ответил я, – и зря. Устал я вчера. Тяжелый день выдался.

– И крайне насыщенный, насколько мне известно.

– Было весело, – признал я. – Давненько не жил настолько полной жизнью.

– Наслышан, наслышан, – подтвердил мой утренний собеседник. – Новые впечатления, новые приключения, новые перспективы. Вам можно только позавидовать. Столь яркая жизнь, наполненная самыми необыкновенными событиями не каждому выпадает.

– Вы про Марфу? – напрямую уточнил я, решив не ходить вокруг да около. – Ну да, она старушка непростая, есть такое. Но! Повторю то же самое, что ей говорено: я чту наш договор, потому вопросы расширения списка концессионеров проговаривайте без меня. Пожелаете взять ее в нашу дружную компанию – пожалуйста. Но, разумеется, на тех же условиях, что и для остальных. Захотите дальше сидеть в песочнице узким кругом – пусть будет так. Только меня в данные дрязги не вмешивайте, мне это на фиг не нужно. Я вообще, между прочим, завтра на работу выхожу, потому все ваши тайны бургундского двора мне побоку. И без того времени не было, а теперь его совсем не станет.