Темные проемы. Тайные дела - стр. 60
Он не помнил, как оказался снаружи.
Сон и аппетит оставили его. Способность концентрироваться на том, что видят глаза и слышат уши – тоже.
– Добрый день, Гюнтер, – сказал он на следующий день, придя на полчаса раньше, чем в предыдущий визит.
Гюнтер не удостоил его ответа.
– Вы выглядите лучше. – Самое странное, что это была правда: Гюнтер двигался куда живее и даже дышал без хрипов. Более того, его руки перестали трястись. Одно только его отношение и казалось неизменным.
– Вы уже знаете, как пройти наверх, – сказал он, удостоив Фенвилла странного косого взгляда, и удалился в серокаменную кухню, похоже, служившую ему пристанищем. Сундук с деньгами, как заметил Фенвилл, из коридора куда-то убрали.
Он поднялся по мрачной лестнице и постучал в дверь комнаты в стиле кватроченто.
Дорабелла сидела в большом кресле у камина. Трости поблизости не наблюдалось.
– А вот и вы, Малкольм, – поприветствовала она его. На ней было то же платье; правда, теперь она была буквально окружена коконом из мягкого, черного, прозрачного материала, по которому она водила иглой.
Еще вчера Фенвилл был полон до краев безумной храбрости. Сегодня он чувствовал себя изнуренным и смущенным.
– Гюнтер не проводил вас?
– Он сказал, что я уже знаю дорогу. Справедливо.
– Причина, по которой дворецкий обслуживает господ, – вовсе не в том, что господа не могут обслужить себя сами. Нет, все-таки Гюнтеру пора на покой!
Фенвилл уселся напротив нее. Даже менее чем за двадцать четыре часа бессонницы он забыл великолепные подробности ее красоты. Их повторное открытие временно утолило напряженные нервы.
– Неужели, по-вашему, старик так плох?
– Да, он лентяй. – Дорабелла издала надтреснутый смешок, вновь напомнив о, похоже, единственном своем недостатке. – Раз я обручена, у моего будущего супруга должен быть преданный, трудолюбивый слуга.
Феннвиллу очень хотелось заплакать. Борьба с желанием разрыдаться парализовала его язык и гортань.
– Как видите, я решила пренебречь вашим советом, – добавила Дорабелла. Какое-то время она продолжала шить молча. Черная марля поднималась с ее колен за левое плечо и сбегала через спинку высокого стула, словно дымный призрак.
– Значит, вашего поздравления я не дождусь? – спросила она наконец.
– Думаю, я недостаточно хорошо вас знаю, – с горечью сказал Фенвилл.
– Но мы ведь старые друзья?
Он смолчал.
– Только старый друг мог дать такой плохой совет. – При такой-то легкомысленности ее тона и впрямь легко было поверить, будто они знакомы целую вечность.
– Я видел его однажды, – резко сказал Фенвилл. – Этого вашего избранника. Надеюсь, вы удивлены. Мне не понравилась его наружность. – Конечно, он вел себя как дурак. Само собой, Дорабелла не выглядела удивленной или даже задетой.