Темные легенды. Антология русского хоррора - стр. 7
Эмма шла домой подавленная и мрачная. Было уже поздно, но девушка не обращала ни на что внимания. Следуя лишь каждодневному ритуалу, она не забыла зайти в магазин, чтобы купить пару порций готовой еды на ужин и чтобы взять на следующий день на работу. Выйдя на улицу, она плелась нога за ногу по дороге домой. Случившееся в храме не давало ей покоя, и Эмма до сих пор не могла поверить в это. В конце концов, решив не загоняться по этому поводу и просто прийти через несколько дней, она переступила порог дома и пошла на кухню, намереваясь поужинать. Но, дойдя до холодильника, она просто положила туда купленную еду и захлопнула дверцу. Нет, она слишком устала даже для того, чтобы подносить вилку ко рту. Сейчас Эмма хотела только одного: поскорее лечь спать.
Поднимаясь по лестнице и глядя себе под ноги, девушка только на полпути заметила периферийным зрением, что наверху кто-то есть. Она резко подняла голову и увидела стоящую в коридоре второго этажа фигуру. От неожиданности она вскрикнула и чуть было кубарем не покатилась вниз, но в последний момент успела ухватиться рукой за перила.
– О! Прости, что напугала тебя, дитя! – произнёс приятный женский голос. – Я услышала, как ты вернулась, и собиралась спуститься вниз, чтобы наконец-то как следует поприветствовать тебя.
Эмма уже успела прийти в себя и поняла, что перед ней стоит хозяйка дома.
– Здравствуйте. Я, конечно, не так представляла себе нашу встречу, но очень рада с вами познакомиться, – сказала девушка, поднимаясь по ступенькам. – Меня зовут Эмма, а вы…?
– Я госпожа Осакабэ, но можешь звать меня Осакабэ-химэ, для краткости.
Когда прозвучало это имя, перед глазами девушки предстала и его обладательница. Это была величественная пожилая женщина, одетая в роскошное богато расшитое двенадцатислойное кимоно. Её волосы были элегантно собраны в великолепную высокую причёску, а весь её облик излучал такое необыкновенное могущество, что обратиться к ней просто как к Осакабэ без уважительного «госпожа» ни у кого не повернулся бы язык.
Эмма удивлённо и восхищённо рассматривала стоящую перед ней женщину, позабыв всякие приличия. Однако госпожа Осакабэ, казалось, была не против. Она позволяла девушке беззастенчиво разглядывать себя, неспешно обмахиваясь веером и, казалось, испытывая величайшее удовольствие от того, какое впечатление она на неё произвела. В то же время Эмму не покидало ощущение, будто и сама женщина пристально изучает её, только не внешне, как сейчас она, а внутренне. Ей казалось, что своим взглядом хозяйка дома проникла в самые глубины её сознания, и девушка чувствовала себя перед ней полностью обнаженной.