Темные изумрудные волны - стр. 108
Постучались, а затем и вошли.
– Здрасьте вам, Николай Степанович!
– День добрый, Иосиф Григорьевич! Я смотрю, кондиционер работает.
– О-о! Это надо не смотреть, это надо чувствовать!
Поздоровавшись, Моничев вручил Давиденко бутылку французского коньяка.
– Вот это да! Ну… благодарствую, барин. По какому случаю?
– Да так. Думал, может, скучаете. Дай, думаю, заеду, проведаю.
– Ну, что вы. Не стоило так волноваться. Польщен вашим вниманием. Честное слово, вы молодец! Держите руку.
И, как бы в порыве благодарности, Иосиф Григорьевич порывисто встал и крепко пожал руку Моничеву, затем размашисто похлопал его по плечу.
«Все равно ладонь мокрой осталась!» – с досадой подумал Иосиф Григорьевич, сунул руку под стол, и вытер её о суконную ткань. Бесполезно, ткань слишком плотная.
– Ничего, что вот так нагрянул в гости?
– Гостей только бараны не любят, их три дня для гостей режут, – начал Иосиф Григорьевич светскую беседу. Моничев никогда не был приятным собеседником, а тем более желанным гостем, но разве где-нибудь сказано, что труд пастуха – увлекательное занятие.
Моничев заулыбался, до конца не уразумев своё место в пищевой цепочке.
Они заговорили. О разном: о погоде, о политике, о поездках. Выяснилось, что Моничев много где побывал, а Иосиф Григорьевич всю жизнь просидел на одном месте. На море выбирался всего два раза. Не потому, что нету средств, а потому что чувствует себя уверенно только в родных местах. На тридцатой минуте разговора Иосиф Григорьевич почувствовал себя плавучей субстанцией, болтающейся в проруби. Нужно было завершить ишачью беседу, и он сказал:
– Не слишком ли я тебя отвлекаю, Николай Степанович? Нам то что: солдат спит, а служба идет. А у вас ведь время – деньги. Вы, наверное, торопитесь…
– Нет же, я специально выкроил полдня, чтоб к вам заехать.
И полилась беседа снова. На счастье, заглянул Паперно, и на него удалось излить душу.
– Паша! С утра от тебя жду отчет по Гринвичу! Из-за тебя генерал меня хлобукнет!
То был условный сигнал. Через полминуты Паперно влетел с целым ворохом документов, стал их раскладывать, и что-то объяснять. Моничев все понял, встал со стула, и, подавая руку, тревожно спросил:
– Иосиф Григорьевич… как там, по моему вопросу…
– Это по какому?
– По Ансимову.
– Ты меня так не пугай, Степаныч! Я уж думал, беда какая стряслась. По этому делу ответ такой: все в порядке. Давным-давно документы твоего изверга отданы в работу. Жди скоро новостей.
– А как там что? Какая статья, и какой срок?
– Работаем, Степаныч, работаем. Ей-богу, в нашей системе…
И начальник ОБЭП подробно, терпеливо объяснил, что следствие и дознание проходит определенные этапы, и для достижения результата необходимо время. Такая вот государственная машина: схватить и посадить за решетку можно только террориста или преступника, находящегося в розыске. А если человек ничего не совершил, то извините, нужно время покумекать, за что его упрятать. Но для друзей нет ничего невозможного.