Темные игры (сборник) - стр. 29
3. И Дрын, и фонарь тут ни причем. Квартиру спасла от происков лукавого повешенная на стену намоленная икона. Икону, кстати, в тот же вечер сняли и вернули Катюше; на освободившийся гвоздик Дрын, съезжая, повесил рогатку – мало ли что, вдруг потребуется…
На этом для Ольги с Людой (через два дня они въехали в остекленную Дрыном квартиру) злоключения с потусторонними явлениями навсегда закончились. Зато начался конфликт с квартировладельцем.
Он, прохиндей этакий, вопреки обещаниям никуда на гастроли не уехал. Напротив, регулярно названивал девушкам – узнать, как дела. С каждым звонком тон его становился все более раздраженным; и через месяц артист наконец заявил, что по семейным обстоятельствам вынужден разорвать договор.
И вот тут Люда, абсолютно не простившая его ночного визита a-la профессор Доуэль, отыгралась сполна. Ссылаясь на пункты подписанного и заверенного договора, она напомнила хозяину, что в таком случае он должен: во-первых, вернуть аванс за непрожитое в квартире время; во-вторых, предоставить месяц сроку для поиска новой площади; в-третьих, оплатить издержки переездов в размере двухмесячной платы.
По такой арифметике получалось, что эти два месяца девушки проквартируют абсолютно бесплатно. Артист, похоже, сочинявший договор в расчете на совсем другое развитие событий, попробовал качать права – Людмила повесила трубку. Вечером он явился в сопровождении милиционера точно такой, как и у хозяина, кабардинской внешности – выселять. Люда не открыла, накинула цепочку и стала звонить «02». Гости поспешно ретировались.
Опасливая Ольга предлагала не ввязываться в конфликт с джигитами, плюнуть и съехать. Но Людмиле, что называется, вожжа попала в известное место. Вставила с помощью Дениса Веткина новый замок в дверь и решила стоять до конца.
По счастью, дело они имели не с каким-нибудь абреком, свирепым дитем гор. Три поколения петербургских предков хозяина, полученное им воспитание и образование не оставляли места для силовых акций. Через неделю он капитулировал – вернул деньги и предоставил время для поиска новой квартиры.
Найденное жилье было так себе: хрущевка, первый этаж, час с лишним езды до института. Зато хозяйка, сдававшая для прибавки к пенсии одну из двух своих комнат, оказалась добрейшей души бабулькой – ужились легко, даже стали со временем одинокой женщине чем-то вроде внучек…
А выезжая с Чайковского, Людка не удержалась от маленькой мести – пририсовала карандашом спасающемуся ковбою на картине ну очень длинные ресницы. Отчего его взгляд и общее выражение лица удивительным образом изменились на игриво-зазывающие: «Ну где же вы, скорей, противные…»