Темногорье. Плацкартный билет - стр. 19
– Мам, а можно ко мне в июле кое-кто погостить приедет?
Та заварила чай, села за стол и уточнила:
– А кто именно?
Катя, как можно небрежнее, ответила:
– Мальчик один.
У мамы брови поползли вверх:
– Какой такой мальчик?
Катя резко выдохнула: опять мать лезет со своими расспросами. Какой, зачем… Катя к себе Вадика приглашает, а не к матери. От мамы и не требуется ничего, лишь бы не мешала. Почему Катя не может пригласить, кого хочет? Вечно разрешение спрашивать надо!
– Ты его не знаешь, – ответила она. – Мы с ним вместе в одной игре играем.
– В какой игре? – не поняла мама.
Катя сдерживалась из последних сил: что же мать настолько непонятливая? Всё разжёвывать нужно!
– В интернете которая. Мы уже год играем.
Мама удивилась:
– То есть вы даже не видели друг друга?
– Да что ты начинаешь?! – Катя повысила голос. – А скайп на что? Он москвич, заканчивает одиннадцатый класс. Сдаст экзамены и приедет к нам.
Мать поджала губы, не замечая, что дочь снова хамит:
– А зачем он к нам приедет?
Катя пожала плечами. Зачем, зачем… Влюбился, конечно. А ей лестно: взрослый парень, симпатичный и умный. Все девчонки перемрут, как осенние мухи, когда она с ним гулять выйдет. У них в классе многие из девчонок с парнями встречаются. А у Кати нет никого. Только Вадик, но он в другом городе. Но мама упёрлась:
– Ну как ты его пригласишь? У нас всего две комнаты. А ты даже постель убрать не можешь. Такое ощущение, что Мамай прошёлся – сплошной бардак.
– Не преувеличивай, – нахмурилась Катя. – Никому, кроме тебя, нет до этого дела.
Она кипела: что мама за человек такой? Вечно найдёт, к чему прикопаться! Неужели запретит?
Тогда мать попробовала надавить с другой стороны:
– Катя, неужели ты не понимаешь? Парням в этом возрасте только одно нужно – секс.
Катя закатила глаза:
– Ну и дам.
Воцарилась тишина, словно из матери весь воздух откачали, а потом начался дурдом.
– Что значит «ну и дам»?! Ты хоть понимаешь, что говоришь? – мать повысила голос.
– Да что я такого сказала?! – сорвалась Катя. – Тоже, ценность великая. У нас в классе почти все девочки попробовали.
– Даже не думай! – заорала мама. – Я тебе запрещаю.
И тут Катя высказала всё, что давно накипело:
– Да иди ты! Что ты вечно ко мне лезешь?! Только попробуй запретить! Мне скоро уже шестнадцать исполнится. Я узнала: подам в суд на определение, что я эмансипированный подросток. Буду делать что захочу, а ты мне алименты платить.
Мама замерла. Смешно получилось: вот она округлила щёки, собираясь ответить, воздух изо рта вырвался, а звуки пропали. Точно забыла, что хотела сказать. Потом часто заморгала, будто в глаз что-то попало.