Темногорье - стр. 9

Рано утром проводница разбудила:

– Через двадцать минут прибываем.

Катя умылась, взяла сумку и вышла в тамбур. Поезд мчался, рассекая туман. Белесая дымка укутывала железнодорожный путь, скрывая все, что происходило вокруг. Лишь изредка мелькали смутные тени. Но, как ни щурилась Катя, разглядеть что-либо не получалось. Наконец, состав лязгнул и остановился. Проводница отворила дверь и помогла Кате спуститься. Локомотив зашипел и тронулся дальше. Катя осталась одна. В густом тумане пришлось идти наугад. Катя медленно брела: платформа была настолько разрушена, что из бетона торчала арматура. Немудрено споткнуться и упасть, не хватало еще колени разбить.

Она дошла до края перрона. Платформа резко кончалась, словно ее обрубили топором. Катя растерялась: может, надо спрыгнуть и перейти через рельсы? Нет, должен быть нормальный проход. Она развернулась и побрела в противоположную сторону. Вскоре добралась до перехода и стала подниматься по железной лестнице. Ступени состояли из толстых прутьев, покрытых ржавчиной. Перила пугали хлипкостью, поэтому девушка держалась от них подальше. Кате казалось, что она плывет в молоке – туман никак не хотел рассеиваться. Медленно, но все же она спустилась к вокзалу. Это было одноэтажное здание с облупившейся штукатуркой и темными от грязи окнами. Поколебавшись, Катя толкнула дверь – не стоять же на улице. Внутри никого не оказалось, окошко билетной кассы было закрыто. Рядом висела табличка: «Время работы с 9.00 до 18.00, перерыв на обед с 13.00 до 14.00». Катя села на скамейку и принялась ждать. А что еще делать? Вскоре она задремала.

У слова «бегунок» в Интернете отыщется куча определений: это и часть застежки молнии, и обходной лист при увольнении, и вид муравья, и даже какая-то птица. Но про себя Игорь точно знал: бегунок – это он. Каждую весну он чувствовал неумолимый зуд в ногах, из дома тянуло со страшной силой. Небо, избавившееся от зимней пыли, звало: в дорогу! Солнце, отразившееся в мать-и-мачехе, требовало: в путь! Воркующие голуби, повеселевшие воробьи, кошачье оживление на крышах – все твердило: жизнь проносится мимо. Надо выдвигаться. Из школы, из дома, из города, только не сидеть на одном месте. Этого он не вынесет.

В первый раз Игорек сбежал в шесть лет – из детского сада. Дождался, когда воспитатели на прогулке заболтаются, спрятался за веранду, оттуда – кустами к калитке. На замок ее не запирали. Потом начнут закрывать, после этой истории, но в тот момент Игорек толкнул дверь и вышел. И отправился вдоль дороги. Мимо родного дома, минуя микрорайон, к дальним пятиэтажкам, нависшим над рекой. Игорек обошел их и спустился по крутому склону. Берег зарос побегами ольхи и орешника. На березах проклевывались почки, без умолку трещали птицы, всходила первая трава. Мальчик сел на землю и уставился на темную воду. По ней неспешно проплывали ветки и прошлогодние листья. И Игорек хотел пойти вслед за рекой, но было тяжело пробираться через кустарник, поэтому вечером он вернулся домой. Ничего, в следующий раз получше придумает, куда направиться.