Тёмное солнце - стр. 50
На четвёртые планетарные сутки в пещере загорается свет факела. К тому времени снег и буран прекратились полностью, и бледный карлик Гвала старается во всю мощь, чтобы растопить ненавистные сугробы. Свет этот – чудо, ибо путей на гору нет. Никто не смог бы добраться до пещеры по горе, ведь она превратилась в тысячи ручьёв; никто не захотел бы прилететь к ней с воздуха, потому что жуткий вой, который доносился оттуда, до сих пор звенит в ушах существ, живущих на Гвале. Но свет говорит о том, что у пещеры сегодня гость.
Акрофетис заходит в пещеру, и там становится очень холодно, холоднее, чем когда-либо в этих горах.
– Где же ты, мой трактоид? Где проклятая ведьма?
Он гладит стены пещеры, чтобы они рассказали ему правду, и видит костёр, на котором сгорела пророчица. Он целует пол и слышит, как плачет в небе её дитя. Он мечется по пещере и не находит ничего, что бы дало ответ, как поступить дальше, хотя и видит, куда ведёт след трактоида. Факел гаснет, и во тьме он слышит два голоса, согласные между собой. Акрофетис покидает пещеру и улетает прочь, чтобы вернуться позже, когда трактоид исчерпает силы, когда сдастся и не сможет противостоять гуманоидам, потому что именно так советует ему поступить господин времён Зерван и так нашёптывает Роза Дроттар, а он из тех, кто умеет слушать.
Планетарный цикл на Гвале длится двести двадцать два оборота планеты вокруг оси, и это достаточный срок, чтобы забыть многое. Не всё, но основное. Плач страшного существа на вершине горы или, например, смерть слепой Спенты, чьи предсказания вышли из моды. Если и остались те, кто помнит, то они молчат. И снова в Раздале ярмарка; хотя в этом цикле правители запретили многие из грехов, желающих всё равно много, и Раздал гуляет, пока власти не видят.
В этом цикле на ярмарке работает цирк уродцев, где собраны самые странные и страшные существа со всех секторов Живого космоса. Некоторые из них были разумными, но от условий, в которых жили, сошли с ума, а те, кто не были разумны, стали трижды агрессивнее, и смотреть на них без отвращения невозможно. Пылают костры, философы на пьедесталах соревнуются в красноречии, перекрикивая друг друга. Недовольные бросают в ораторов гнилые овощи. Рекой льётся местный напиток из смолы королевского дерева. Всё так же в центре ярмарки шатёр, где любой желающий может выставить своё тело на аукционе. Безумные бородатые поэты, страдающие с незапамятных времён аллитерацией, вызывают друг друга на дуэль; беснуются дикие животные, участь которых – быть сваренными в большом котле; а от Раздала идёт серый дым, закрывающий сияние неба. Нет ничего ужаснее в Дальней волне, чем ярмарка на Гвале. Нет ничего более далёкого от мудрости, чем голодные глаза существ, продающих и покупающих всё подряд на ярмарке. Хотя есть кое-что…