Тёмное солнце - стр. 29
Тарсин напуган, когда одиночество его бункера нарушено, но не желает этого показать:
– Кто ты и как проник в мой бункер, окружённый огнём?
– Огонь лишь слегка греет меня, потому что моё тело создал бог, а не родила женщина в Дальних мирах. Я пришёл, чтобы скрасить твоё одиночество и кое-что рассказать тебе, Фор-таас.
– Я – Тарсин, и лишь наполовину монстр, во мне сохранилось много чувств и мыслей от контийского генерала.
– Вижу. И ты всё ещё любишь её.
– А что или кого любишь ты, незнакомец, чьё тело создали боги?
– Иногда мне кажется, что я люблю маджонг, а потом вдруг начинает казаться, что люблю войну. Я должен … Впрочем, тебе, ящер, не обязательно знать, что я должен. Меня зовут Акрофетис, и я хочу, чтобы ты обратил на меня внимание.
Акрофетис снимает контийскую защитную форму, и он так ослепительно красив, что Фор-таас вынужден отвернуться. Акрофетис проходит к пустующему трону короля и располагается в нём, приняв такую позу, что сам бог красоты Бальдур покраснел бы от смущения. Но в этот момент на виртуальном экране контийца происходит движение: это звездолёты королевы атакуют флот Тарсина, и Тарсин командует. Он раздаёт приказы звездолётам и отсылает распоряжения. Так длится два оборота горящей планеты вокруг собственной оси. Акрофетис скучает, ворочаясь на троне. Нет еды, нет тепла, нет ничего, кроме спины бывшего генерала, на которой топорщатся ядовитые иглы.
– Эй ты, ящерица! Знаешь ли ты, что представляет из себя твоя верхняя половина тела?
– Не знаю и знать не хочу! – рычит Тарсин, и красные глаза его горят бешеным огнём в темноте, а тонкий язык пронзает воздух, словно хочет наказать весь мир за свою неудачу.
– Это тёмная часть твоего тела, голова древнего существа – трактоида. Трактоиды служили богам и выполняли их извращённые желания. На самом деле ты мог бы быть самым лучшим любовником в Живом космосе, ведь ты последний из них, раса трактоидов вымерла.
– Не смейся надо мной, незваный гость, это тело – проклятье, а вся моя жизнь – невероятное страдание, я заразился тьмой, я стал чудовищем.
– Никто без своего согласия не пускает в себя тьму, – бросает тихо фразу Акрофетис и одевается, ему надоело тратить время на осколок жизни, заражённый духом Мардука. – К тому же ты ведь должен высасывать жизнь из других, чтобы не сдохнуть…
– Хочешь, я опустошу тебя, пришелец?
– Ты не сможешь, Тарсин. Хотя кое о чем мы могли бы договориться.
– Убирайся, я лучше укушу свой собственный хвост, чем терпеть твоё присутствие. Оно ранит меня.
Акрофетис пожимает плечами. Он лишь хотел рассказать трактоиду о запретном входе в Средние миры, но тот слишком увлечён собой и своей войной, так что эти знания для него лишние. Король мог бы пользоваться своим телом совсем не для войны и прожить жизнь в невероятной неге и удовольствии, но дух Мардука прочно отравил его восприятие мира, и потому сын Акрофета оставляет ящера.