Темное солнце - стр. 33
– Я приглашаю вашего правителя разделить со мной трапезу, когда он пожелает, – сказал я им на прощание.
– Мы передадим ему, – обещали они.
Но все затихло.
По слухам, показывался Сет крайне редко, и это добровольное затворничество служило неиссякающим источником его огромной власти – мы больше почитаем неизвестное, чем известное.
Как-то утром от Сета примчался гонец и возвестил, что его хозяин приглашает меня на завтрашнее пиршество. И уточнил, что зовут только мужчин, без жен. Мне это не понравилось. Но я согласился.
Может, боги посылали мне на рассвете весть, когда я обнимал Нуру перед расставанием? Я чуял, что вокруг меня сплеталась сеть. Тревожило ли похожее предчувствие Нуру? Вспоминаю, что у наших поцелуев был привкус горечи, мне не хотелось размыкать объятия, я прижимал к себе ее хрупкое тело и упивался его запахом.
Я с трудом заставил себя уйти. Не пройдя и сотни шагов, я обернулся. Нура по-прежнему стояла у дома. Все сияло, небо – ясной голубизной, воды – фисташковой зеленью; вдали подымалась песенка колодезного журавля, эта мелодия из трех нот сопровождала и стирку белья, но ее перекрывало многоголосое пение птиц, возглашавших чистую радость бытия.
Нура на прощание махнула мне рукой, я ей ответил; углубляясь в пальмовую рощу, я обрывал связующую нас нить. Была ли моя тоска предчувствием ожидавших нас трагических событий? Не скоро я увижусь с Нурой, думалось мне.
Выйдя из деревни, я брел по полупустынной местности, там и сям еще попадались пучки травы, поросшие мхом скалы, потом я продирался сквозь пыльный колючий кустарник и наконец заметил условленную сикомору.
В этом крошечном оазисе – один источник, одно дерево и кусты – я увидел добрую сотню собравшихся мужчин. Дальше цеплялись за землю шатры, вокруг них топтались ослы, тут же резвились смешливые и тоненькие юные девицы.
Люди Сета подошли ко мне, сдержанно поприветствовали, подвели к гигантской сикоморе, где уже вовсю шла пирушка. На коврах и козьих шкурах красовались серебряные блюда, на них высились груды фиников, лепешек и копченого мяса. Мужчина средних лет пригласил меня сесть, и мы стали обмениваться любезностями. Я рассчитывал на встречу с Сетом, но мой любезный дородный собеседник пояснил, что он его сегодня заменит, поскольку его господину пришлось накануне вечером отбыть по неотложному делу; позже он непременно к нам присоединится.
Мы ели и разговаривали. Несмотря на оглушительную раскованность – появление каждого нового блюда сопровождал дружный рев, – веселье казалось мне несколько натужным, лишенным живого дружелюбия. Но меня это не слишком беспокоило, ведь я помнил, что предаваться такому кутежу кочевники не привыкли.