Темное озеро - стр. 36

Мы оба знаем, что тайна их традиционности объясняется моим еврейским происхождением.

Мы оба знаем, что они боятся, как бы он не женился на мне, одном из славных символов широты взглядов Гленлейка. Хорошо еще, что Йен не втюрился в Кристал Томас, ведь у нее (подумать только!) афроамериканские корни. То есть вряд ли меня признают в загородном клубе, куда я формально не имею права вступить, из-за темных кудряшек, заметной красноречивой кривизны носа и других очевидных признаков, неприемлемых в епископальной традиции!

Когда его родители упоминали этот клуб (а они умудряются поминать его постоянно: «Ах, этот салат с макаронами по вкусу точно такой же, какой недавно появился в меню нашего клуба»), меня так и подмывало подбавить буржуазности в застолье, заявив, что отец мог бы купить этот клуб со всеми прилегающими полями для гольфа. Но вместо этого я мило улыбалась, кивая с фальшивым интересом, и следила за правильным использованием ножа и вилки. В общем, вела себя так, словно меня пригласили на изысканный котильон на первом же балу в Беверли-Хиллз. Не важно, что я даже не слышала о котильоне, пока не приехала на Средний Запад.

– Как дела с поступлением в колледж? – поинтересовался мистер Коупленд.

– Спасибо, хорошо.

– Полагаю, вы подаете заявление в одно из заведений Калифорнии? – с излишней надеждой спросила миссис Коупленд.

– В том числе, – подтвердила я.

– Отлично, – хором откликнулась чета Коуплендов.

– Но я рассматриваю и другие варианты.

– Вы уже выбрали, что вас привлекает больше всего? – поинтересовался мистер Коупленд.

– Нет, пока жду ответов на поданные заявления.

– Разумно, – опять в унисон одобрили они.

– Надеюсь, она поступит в колледж Смит, – вставил Йен.

– Совсем недалеко от Амхерста, – заметила Биз и изящно отправила в рот листик салата, который почему-то потребовал необычайно большого числа жевательных движений, и наконец, проглотив прожеванное, добавила: – Было бы славно.

– Не могу дождаться, сынок, когда ты облачишься в фиолетово-белую мантию, – сказал мистер Коупленд, похлопав своего отпрыска по спине.

– Я уверена, что у Энди будет большой выбор колледжей, – заключила миссис Коупленд.

Сегодня нам заменили занятие по курсу поэзии. Даллас то ли заболел, то ли уехал на деловую встречу, то ли корпел над незаконченной поэмой.

Я соврала бы, сказав, что ничуть не расстроилась. Я очень старалась написать заданное стихотворение о природе, и мне не терпелось услышать его мнение.

Джорджина, видимо, расстроилась еще больше меня, ибо явно запала на Далласа. Естественно, она отрицает это, но постоянно говорит только о нем. Хотя, по ее утверждению, это объясняется всего лишь тем, что обе мы в одном классе, а он исключительно требовательный учитель. Может, и так, но обычно Джорджина твердит не о требовательности, а о том, как он «клево выглядит для такого старикана», нахваливает его клетчатую рубашку, рассуждает о том, обзавелся ли он уже миссис Даллас Уокер, или о том, каким «очаровашкой» он, вероятно, был в юности, или взахлеб рассказывает о том, как она видела его в крутой винтажной тачке.