Темное наследие Геллы - стр. 3

В луже перед домом звучно булькнуло и запузырилось. Председательша взвизгнула и задержала дыхание.

– Истинный бог, у меня на этом проклятом участке гусь пропал. Третьего дня. Соседи видели – затопал прям на крыльцо. И как не бывало! – быстро зашептала севшим голосом ЖанПална, пытаясь расстегнуть верхнюю пуговицу на парадно-выходном костюме.

Егорыч незаметно перекрестился. Булькать перестало. Зато резко запахло какими-то пряными растениями из увядающего зеленого хаоса заброшенного садика. Неизвестный цветок запускал невидимые щупальца аромата через нос прямо в голову. Становилось душно, а перед глазами незваных гостей начали мелькать темные пятна.

Егорыч попятился, увлекая за собой замершую в полуприседе ЖанПалну. Он давно уже хотел покинуть участок покойницы Геллы. Егорыч – старый коммунист, а все ж купил недавно в церковной лавке грубый маленький крестик, который теперь стыдливо сжимал враз вспотевшей рукой. Не чувствуя, как резкие деревянные уголки впиваются в кожу.

Темные пятна перед глазами всё ширились и почти заволокли душный жаркий мир, когда Егорыча хлопнула по лбу крупная ледяная капля, приводя в чувство. Еще и еще. Пятна отступили.

За воротами односельчане бежали по кривой улочке, накрыв головы кто чем мог.

Редкие капли обернулись ливнем, а еще через несколько мгновений по пыльной дороге, еще сочной листве и железным крышам забарабанил град.

ЖанПална припустила с места, впервые за несколько месяцев не ощущая ни тяжести ни одышки.

Калитка Ведьминого дома закрылась сама собой, будто ее довела до щелчка невидимая рука. На участке по-прежнему светило солнце. В опоясывающей дом луже гордо рассекал круги, как шар пломбира в кондитерском корытце, упитанный белый гусь.

До отправления поезда оставалось не больше пяти минут.

Валя то и дело бросала тревожные взгляды через застекленное окно здания вокзала на платформу. От усталости или просто от того, что она застыла в самой темной точке зала, ее глаза казались черными. Подчеркнутыми синевой бессонных ночей на болезненно-бледном лице юной девушки.

Солнце слепило. Покидать полупустое прохладное, напоминающее склеп помещение, не хотелось. Валя бы предпочла остаться здесь и тупо пялиться в гипнотизирующие огоньки электронного расписания электричек. Она бы даже согласилась свернуться калачиком на железных креслах в зале ожидания, испещренных сотнями дырочек – как будто их расстреляли. Под слепым взглядом гигантского гипсового бюста то ли писателя то ли полководца, зачем-то установленного в центре зала.