Темная вода - стр. 45
Ясное дело, из ряда вон! Пацан чуть не утонул. Да и сама она тоже. Чернов полностью отдавал себе отчет в том, что эти двое едва не утонули прямо у него на глазах. Ну, может, не совсем на глазах. Но как она орала, он слышал очень хорошо. А до этого что слышал? Что-то необычное. То ли бульканье, то ли чавканье, то ли всплески. Местные рассказывали про гигантских щук, а еще про сомов, что водятся в Темной воде. Рассказывать рассказывали, а сами отчего-то не ловили. Вот Чернов и решил проверить, водятся или нет. И почти поймал… Русалку с детенышем.
А она все молчала. Гладила детеныша по спине, обдумывала.
– Я не знаю, – сказала наконец. – Я не знаю, что произошло.
Она не знает! А и то верно! Чего заморачиваться, выжили – и хорошо!
Чернов уже думал, что на этом и сказочке конец, но она вдруг снова заговорила:
– Мне снился кошмар.
Бывает. Даже ему иногда снится всякое. Особенно в этом доме. Наверное, из-за интоксикации кислородом.
– А потом мне вдруг стало больно, – сказала и коснулась правой рукой левого плеча.
Она так и не сняла его охотничью куртку. И теперь куртка вдобавок к озерной воде пропитывалась еще и паром. А на левом рукаве проступало бурое пятно.
Наверное, нужно было как-то деликатнее. Указать ей на этот конфуз, а потом по-джентльменски отвернуться, но он не был джентльменом, так с чего бы деликатничать? Чернов подался вперед и потянул куртку за ворот. Тянул вроде бы аккуратно, но моральные устои пошатнул-таки. Девица дернулась, попыталась отбиться, а потом заметила кровавое пятно и отбиваться перестала. Замерла, как испуганный сурикат, и глаза точно так же выпучила. В них больше не было прозелени – в них клубился туман. Или пар, поднимающийся от ванны.
– Не бойся, я только посмотрю, – заверил Чернов официальным тоном. Когда он начинал говорить таким тоном, ему все и подчинялись. Вот она – магия слова. Девица тоже послушалась.
Рана была глубокой. Словно бы от когтя. Такого приличных размеров когтя! Или от ветки. Или от какой-нибудь подводной коряги. Конечно же, от коряги! Откуда во всем этом благолепном месте взяться когтям? Но как бы то ни было, а рану нужно обработать и зашить. Потому что кровит она до сих пор прилично.
– Сиди, – скомандовал Чернов все тем же официальным тоном и полез в аптечку за перекисью и остальным. В доме его это «остальное» имелось если не в избытке, то уж точно в достатке. Главное, чтобы не сопротивлялась. И не бухнулась в обморок.
Когда он щедрой рукой лил перекись, она, крепко зажмурившись, молчала. По щекам ее катились крупные слезы, но ни звука не вырвалось из плотно сжатых губ. Наверное, боялась напугать малого. А вот Чернов смотрел. Очень внимательно смотрел. Синяки на руках, еще не старые, в самом цвету. Двигается осторожно, полной грудью не дышит. А когда он тащил ее в лодку, закричала. Тогда он решил, что от страха, а теперь понимал, что от боли. Потому что приложилась ребрами о борт. И если бы стащить с нее ночнушку – исключительно с диагностической целью, – на ребрах и животе тоже нашлись бы гематомы. Скорее всего. А рана на бицепсе вполне себе может быть от какого-нибудь металлического штыря или крюка. Кто рану нанес, уже другой вопрос. И Чернову, сказать по правде, не хотелось знать на него ответ. Его дело – первая медицинская помощь.