Темная сторона Хюгге - стр. 46
Он посмотрел на голографическую фигуру. И одновременно с этим заглянул внутрь самого себя. В прошлое. И покачал головой.
– Я лежал без малейших признаков сознания. Хотя что-то есть… Что-то такое пробивается…
Он привстал. Стало понятно, что он сейчас сделает. Вцепится в светящийся силуэт и выбьет из него информацию. Он протянул руки, ладони пронзили свет проектора насквозь.
Это заставило его очнуться.
– На сегодня достаточно, – сказала она.
Он сел на место, она придвинулась к нему и положила ладонь ему на локоть.
Силуэт поблек и растаял, стало темно. Зажегся свет, понемногу становясь ярче, стена, шторы, ставни – все раздвинулось и вернулось на свои места.
– Пока не вставайте. Вам сейчас принесут попить.
Лиза поднялась со своего места, кивнув мне, чтобы я шел следом. Мы прошли в ее кабинет.
Она вскипятила в чайнике воду, из жестяной банки насыпала в две чашки зеленый порошок, залила его холодной водой, сверху горячей, какой-то штуковиной, похожей на помазок для бритья, взбила до появления зеленой пенки. Потом добавила еще воды, опять взбила и протянула мне чашку. Я знал, что это. Зеленый чай. Она уже протягивала мне чашку таким движением, я тогда попробовал этот чай впервые в жизни. Тридцать лет назад.
– Он вот-вот это нащупает… – сказала она. – Оно само вырвется на поверхность сознания, и довольно скоро.
Мы посмотрели друг на друга – сквозь пар, поднимавшийся от чая.
– Мы с тобой ходили в один садик, – сказал я. – И мой брат Симон тоже. Детский сад при Карлсбергских пивоварнях в Вальбю.
Она сидела, не издавая ни звука. Я засомневался, расслышала ли она мои слова.
– Мы попали в аварию, – сказала она. – Когда мне было семь. Та, вторая машина выскочила с боковой улицы. Родители погибли. Я сидела на заднем сиденье. Я не помню ничего из того, что было до аварии. Все воспоминания первых семи лет жизни стерлись из памяти.
Я попытался представить себе, сколько всего она утратила. Но не смог. Это было все равно, что оказаться вдруг перед огромным темным континентом.
– Мы часто приходили к тебе в гости, – сказал я. – Мы с Симоном. А в садике играли вместе. Каждый день.
Потом мы снова погрузились в ожидание, оба. Она вертела в руках шкатулку из черного картона.
– Какими были мои мама с папой?
Я решил сказать правду.
– Про таких родителей думаешь, что хорошо бы они были твоими собственными. Все дети, приходившие к тебе в гости, об этом думали.
Она поставила чашку на стол.
– Вильям придет завтра, в то же самое время. Ты приедешь?
Это было ее условием. Если я хотел, чтобы она в конечном итоге помогла Симону, мне нужно было соглашаться на ее условия, не пытаясь выяснять подробности.