Темная сторона демократии - стр. 29

Человеческие общества хаотичны, и каждое из них уникально; поэтому мои утверждения не носят характера научных законов. Они даже не полностью покрывают все конкретные случаи, рассмотренные в книге. Например, нацистский геноцид не соответствует в точности тезису 3, потому что евреи не претендовали на суверенитет над какой-либо частью Германии. В главе 7 я предлагаю модифицированную, непрямую версию тезиса 3, согласно которой немецкие этнонационалисты считали, что евреи в качестве заговорщиков участвовали в притязаниях других групп на политический суверенитет (особенно в качестве так называемых «жидобольшевиков»). В каждом случае я определяю меру, в какой мои тезисы применимы к нему, указывая на неизбежные отличия и модификации. В главах 2 и 3 представлена краткая история этнических чисток с древности до Нового времени и показано, что эти чистки вначале представляли собой редкость, а потом стали обыденным делом в европейском мире – вначале в достаточно мягких формах и как явление, подчиненное классовым конфликтам. На протяжении большей части человеческой истории массовые убийства были вещью распространенной, хотя и из ряда вон выходящей. Но убийства ради устранения («чистки») целого народа в прежние времена представляли собой редкость. Ситуация стала опаснее с подъемом религий спасения, а впоследствии с появлением народовластия. Эмпирическое ядро книги состоит, таким образом, из серии исследований, посвященных худшим проявлениям кровавых чисток Современности. В каждом конкретном случае я перехожу от причин самого общего характера, определяющих зоны опасности, к событиям, приведшим к пересечению опасной границы, и далее к самим кровавым чисткам и их виновникам.

Мой анализ сталкивается с двумя методическими трудностями. К счастью, кровавые чистки представляют собой редкое явление. Как можно делать обобщения, опираясь на такое малое количество случаев? Может ли статься, что в каждом случае причины уникальны? В определенной степени это верно. Нацисты были уникальны в своей ненависти к евреям. Но то же самое можно сказать и о положении тутси и хуту в Руанде, живших вперемешку по всей стране и не имевших возможности переселиться на «собственную» территорию. У всех случаев, которые я рассматриваю, есть особенности, требующие учета. Вторая трудность состоит в том, что я рассматриваю только случаи, когда происходит эскалация, ведущая к массовым убийствам, игнорируя более многочисленные ситуации, когда межэтническое напряжение рассасывается. Иными словами, происходит то, что социологи называют