Телохранитель - стр. 25
Катя поморщилась. У нее появилось гадкое ощущение, будто ей облепило паутиной лицо.
– Вдруг она его мачеха? Родная мать так не может!
– Если бы была мачеха или неродная, типа усыновившая, тогда все было бы в порядке. Трахнуть мачеху – святое дело. Она, его мамаша, кстати, очень даже симпатичная тетка, похожа еще на какую-то известную актрису – забыл, как зовут, типа Лара Крофт, фигура просто идеальная, хоть она и не очень молодая – тридцать восемь. Я бы тоже не отказался. Будь у нее муж, ничего бы этого, понятно, не было, он бы за такие дела им бы обоим бошки-то открутил. Царь Эдип. Подсудное дело. Развращение малолетнего. С другой стороны, кажется, инцест законом не запрещен. В бытовом плане. Фараоны женились на своих сестрах. Хотя все и выродились.
– Кошмар! А если она вдруг от него забеременеет? Родится одновременно и сын и брат. Если мальчик, – ужаснулась Катя.
– Думаю, она это просчитала. Взрослые женщины всегда это просчитывают.
– Но она ведь теперь ему точно жениться не даст!
– Или наоборот попытается сплавить, – пожал плечами Ховрин. – Понимает, что долго продолжаться так не может.
– Фиг там… Ему надо бежать – например, в армию и уже не возвращаться!
Ховрин помотал головой:
– Сто процентов отмажет. Она ему еще в шестом классе придумала астму, сделала медицинские документы. И еще есть такая организация «Солдатские матери» – там подобные безумные мамаши собираются и подучают, как откосить от армии…
– И что будет? – спросила Катя.
– Не знаю. Само как-нибудь разрешится.
Вечером за ужином Валерий Константинович спросил непривычно молчаливую Катю:
– Вы с Виктором как-то общаетесь? Или просто так идете?
– Да, по всякой ерунде. О чем с ним можно разговаривать?
«Если бы вы только знали, о чем мы говорим», – подумала Катя. И еще думала, как она сама могла об этом говорить и обсуждать такие вещи. Ни с кем нельзя. А вот с Ховриным почему-то было можно.
Это было в понедельник, вторник прошел как обычно: репетиция группы «Дилижанс» и сразу домой, а в среду Ховрин пришел за Катей немного раньше. Шел дождь, было промозгло, и Ховрин решил зайти в школу, погреться. Охранник на входе остановил его, Ховрин сказал, что встречает сестру и имя-фамилию сказал: Катя Гарцева. Охранник кивнул: «Жди». Ожидая конца урока, они с охранником стали вести вялую беседу про футбол. Через пять минут в школе оглушительно прозвенел звонок, и тишина тут же сменилась нарастающим гулом и воем: это совершенно дикая толпа школьников с воплями неслась по коридору, как стадо бизонов по прерии. Учителя, люди опытные, имеющие профессиональный иммунитет, еще как-то уворачивались. Людей непривычных, бывало, сшибали так, что дело кончалось серьезной травмой. Ховрин прекрасно помнил, как когда дважды на его памяти в его родной школе вынесли двери в столовую и сшибли чьего-то родителя и буквально по нему пробежали, так что он вынужден был обратиться в ближайший травмпункт.