Телохранитель для Евы - стр. 54
Арсаев закашливается, задыхается, складывается пополам и оседает на землю.
Мы быстро направляемся к машине.
— Алекс! У тебя кровь! – вижу, как рукав его светло-серого пиджака окрашивается в алый цвет.
— Ерунда! – пренебрежительно морщится Родионов. – Царапина!
— Тебе в больницу надо!
— Никуда мне не надо, Стрекоза. Дома зелёнкой помажу, - отмахивается он. - Испугалась? – смотрит сверкающими от возбуждения глазами. Стычка с Дамиром хоть и была короткой, однако Александр всё же получил дозу адреналина.
— Да, - честно признаюсь. – За тебя было страшно. Он ведь мог убить…
— Не мог, - левый уголок красивых мужских губ ползёт вверх.
— А если бы он в живот пырнул? Или в спину?
— Живот исключается. Дамир был не в той позиции, чтобы нанести такой удар. Ну, а в спину – теоретически мог, но не стал. Видимо, хотел просто попугать, а не получить срок за тяжкие телесные.
— Почему ты вообще так халатно отнесся, когда увидел у него нож?
— Потому что мальчик даже держать его правильно не умеет.
— Ага! А теперь вот! Ох, Алекс, - смотрю на крупные капли крови на полу в машине.
— На уроки-то пойдёшь или уже нет? – Александр заводит мотор.
— Какие уроки! Поехали немедленно к врачу! – пылко требую.
— Да брось. Не стоит оно того, - мягко улыбается Родионов. В его взгляде снова воцаряется штиль.
Достаю пачку бумажных платочков и прижимаю сразу несколько к месту пореза. Это что мёртвому припарка. Бумага моментально размокает от крови. Так мы доезжаем до дома.
— Пошли ко мне. Я обработаю твою рану, - заявляю безапелляционным тоном.
— В медсестричку поиграть захотела? – смеётся Алекс.
— Александр! Прекрати паясничать! Ты посмотри: у тебя уже половина рубашки в крови!
Родионов, не сопротивляясь, заходит в мою квартиру. Достаю аптечку и выкладываю на стол вату, бинты, перекись водорода и прочие медикаменты. Пока я мою руки, Алекс снимает пиджак и рубашку.
При виде полуголого мужчины, подавляю восхищённый вздох. Какой же он красивый! Весь такой мускулистый, жилистый. Мощная шея и широкий разворот плеч. Плоский живот покрыт негустыми тёмными волосками. И даже пара шрамов в форме странных звёздочек не портят это прекрасное тело.
— Смотрю, ты сегодня не в первый раз попал в передрягу, - глажу пальцем одно из прошлых ранений.
— Работа была такая, - хмыкает он.
Я приступаю к обработке раны. С моей точки зрения, она достаточно глубокая. Но о том, чтобы обратиться в больницу и наложить швы, Родионов и слышать не хочет.
Когда я касаюсь Алекса, руки слегка дрожат. Сердце учащённо бьётся. Родионов внимательно наблюдает за моими манипуляциями. Он даже не покривился ни разу от боли, когда я заливала йодом порез.