Тело в рабство - стр. 17
Мне так и хочется послать этого непрошенного советчика куда подальше, но я старательно сдерживаюсь. Сейчас смысла в этом противостоянии нет никакого. Лучше уж прикинуться на некоторое время послушной и даже смирившейся со своей участью, а как только мой похититель немного ослабит хватку, нанести неожиданный удар...
Вот только как это сделать?!
Пока у меня нет никакого плана, даже примерного.
Я покорно возвращаюсь в свою просторную и светлую комнату-тюрьму, съедаю принесенный Асель завтрак, ложусь в постель, внимательно разглядывая сделанный на коже рисунок сквозь пленку...
Беречься. Это слово почему-то крутится у меня в голове не переставая, словно в нем есть дополнительный смысл, двойное дно...
Потом мне приносят обед и ужин. Между приемами пищи я просто лежу на кровати, то засыпаю, то просыпаюсь в жарком бреду... Кондиционер работает исправно, но температура воздуха за окном все равно слишком высокая, а у меня даже окна открыты так, что руку можно просунуть только между прутьями решетки... Золотая клетка, иначе и не скажешь.
Проснувшись в очередной раз, я вдруг понимаю, что татуировка под пленкой чертовски сильно чешется. Отрывать пленку нельзя – можно занести инфекцию. Расчесывать – тем более.
А может...
Я дожидаюсь темноты. Когда сумерки сгущаются и мягкой пеленой опускаются на сад и дом моего похитителя, между прутьями решеток на окнах наконец начинает струиться свежий воздух, а видеокамеры больше не могут запечатлеть в деталях происходящее в комнате. Тогда я ложусь на кровать лицом к стене, чтобы еще лучше спрятаться, и в полной темноте осторожно тяну за край пленки... Обожженной кожи касается прохладный воздух, а пальцы так и тянутся расчесать свежую татуировку. Я позволяю себе это в надежде, что утром рисунок распухнет, и мистер Азар испугается, что у меня инфекция... Тогда, может быть, он отвезет меня в больницу, и мне удастся сбежать? С наслаждением завершив свою коварную диверсию, я осторожно прилепляю пленку на место и наконец окончательно засыпаю.
Утром так и происходит. Асель приносит мне завтрак и замечает, что я явно не в порядке: татуировка под пленкой заплыла и покраснела. Женщина сообщает об этом своему хозяину (или работодателю? я понятия не имею, платят ей деньги за службу в этом доме или она невольница, как я сама), и мистер Азар сразу же приходит ко мне в комнату. Между густых бровей у него глубокая складка, глаза мрачные.
– Ты расчесывала руку? – спрашивает он грозно.
– Нет, – вру я, пожимая плечами.
– Покажи-ка.
Я протягиваю ему запястье, и он, не отрывая пленки, внимательно рассматривает опухшую кожу.