Тело: у каждого своё. Земное, смертное, нагое, верное в рассказах современных писателей - стр. 16
Был доставлен в психоневрологическое отделение нарядом полиции Шабашкин Константин Алексеевич, задержанный при переходе улицы в неположенном месте, и это ладно бы, это нормально для простой человеческой глупости, но задержанный переходил улицу с глазами закрытыми и на просьбу глаза открыть мотал головой и только крепче стискивал веки.
На приём к профессору Алексееву, светилу, известному в области расстройств психики, человек с глазами закрытыми попал вне очередности страждущих, именно как случай, любопытный для практики: было ясно, что несчастный боится реальности до той степени, что не может взглянуть ей в глаза.
– Вы чего-то боитесь, Шабашкин? – сразу же перешёл к делу профессор.
– Да … мне страшно, мне страшно – да-да! – закивал пациент.
– Вы здесь в полной безопасности, Константин Алексеевич, сами видите … – при этих словах профессор вздохнул и покашлял, – здесь только вы и я. Посмотрите!
Но Шабашкин отрицательно покачал головой.
– Не меня же вы боитесь, Шабашкин? Я желаю вам только добра. Поверьте, ничего не может быть хуже страха реальности …
– Вы ошибаетесь, доктор … может …
– И что же?
– Понимаете, я вижу … сны …
– Все видят сны, это абсолютно нормально. Может быть, вам снятся кошмары?
– Что вы, доктор, нет! Это прекрасные сны!
– Вот оно что … и вы не хотите открывать глаза, потому что реальность кажется вам хуже кошмара?
– Не в этом дело!
– В чём же тогда?
– Понимаете, доктор … я боюсь открывать глаза … потому …
– Почему же? Я слушаю … ну?
– Дело вовсе не в том, что реальность хуже кошмара … Она … она – лучше, она не исчезнет оттого, что я закрою глаза, а они, мои сны … Они исчезают!
– И что же?
– Но ведь доктор … это миры! Это – люди … доктор! Мне снятся люди! Разве я имею право дать им исчезнуть?
– Видите ли, Шабашкин, сны – это только порождение вашей фантазии, сон – лишь ключ к пониманью себя, сновидения – идеальный выход из негативного напряжения … Ничего реального, материального, Константин Алексеевич!
– Вы уверенны … доктор?
– Ну, разумеется. Вы боитесь жизни, Шабашкин. Боитесь взглянуть в глаза настоящему. Даже можно сказать не живёте! Так что успокойтесь, пожалуйста, и откройте глаза. Скажите мне, да? Хорошо?
– Хорошо … но, доктор … Доктор! дайте мне руку …
Профессор, улыбаясь, протянул Шабашкину руку, и несчастный крепко вцепился в неё, готовясь сделать то, на чём настаивал Алексеев.
– Что ж, готовы?
Шабашкин кивнул.
– Тогда открывайте, я жду!
И Шабашкин открыл глаза. Перед ним на прикроватной тумбочке тикал будильник.
Бесконечный запас
А тем временем, потрясённый, застыл, уставившись в циферблат, бессмертный Константин Алексеевич; бессмертный, потому что каждое движение стрелки по кругу часов его, мгновение за мгновением стирая сейчас, одновременно пополняло запас его в будущем.