Тело черное, белое, красное - стр. 23
«Может быть, все-таки стоило позвать врача? – подумал он. – Вдруг дочь ему не сказала всей правды? – снова тревожно защемило сердце.
– Рара… милый… знаешь… – Ирина взяла с прикроватного столика конфету и развернула хрустящую обертку. Конфеты давеча принесла Леночка и сказала с беззаботной грустью в голосе, что надобно их есть именно сейчас, в молодости, пока еще позволительно. А то в старости от них можно сильно располнеть и мужчины тогда перестанут обращать внимание.
Ирина наслаждением надкусила горьковатый шоколад.
– Знаешь, рара, я даже благодарна Богу, что так все произошло! – глянула она на отца с нежностью. – Может, если бы не этот случай, я и не узнала бы, что ты… – запнулась, подбирая слова, – что я… еще нужна тебе, рара, и… дорога!
– Христос с тобою, Ириночка! О чем ты говоришь? – глаза Сергея Ильича увлажнились, он опустился на край кровати, дочь нежно взяла его руку, потянула к себе и прижалась щекой к ладони.
– Холодная… Признак энергонедостаточности, между прочим, – сказала со знанием дела, вспомнив уроки Порфирия.
– Ну что ты, Ириночка, в квартире просто прохладно, вот и рука холодная.
– А раньше – всегда была теплая, даже горячая, независимо от погоды, – сказала она, вспомнив детство. – Пап, а ты нашего императора любишь? – вдруг спросила Ирина и испытующе глянула на отца.
– Ну и переходы у вас, Ирина Сергеевна! – изумленно воскликнул тот.
– А что? – невинным голосом воскликнула она. – Обычные переходы. Как у любой женщины.
При слове «женщина» Сергей Ильич снова напрягся и внимательно посмотрел на дочь, силясь понять, та просто так сказала, или…
– Что ты так смотришь на меня, папочка? Мне просто интересно. И вообще, – она села, привалившись к подушкам, – мы так редко разговариваем, – отодвинулась, давая отцу возможность поудобнее сесть на кровати. – Вот, скажи, мы, русские, что, все сумасшедшие? Скажи, это только русские день и ночь говорят, говорят и говорят о политике, ошибках правительства, интригах, заговорах, изменах, реформах? Это такая особенность России? Или так же у французов, немцев и других?
Сергей Ильич кашлянул.
– Это, деточка, не со страной связано, а с периодом истории. Коли живешь во времена перемен, о чем еще говорить, как не о переменах? В России нынче все изменений хотят. А как произойдут изменения – все и успокоятся. До следующих перемен, – улыбнулся он. – Что ж до горячности русской, так это от вина! – он заливисто рассмеялся. – Чем больше пьют, тем горячее споры. Помнишь, как в «Повести временных лет»?
Ирина покачала головой.
– «Руси есть веселье пити, не можем без этого быти», – напевно процитировал Сергей Ильич. – Кстати, – в его глазах мелькнули веселые огоньки, – знаешь ли ты, что по прошлогодним данным нашей официальной статистики, которая через год после закрытия винных лавок торжественно сообщила о практически полном прекращении потребления алкоголя населением, в Москве производство спиртосодержащей политуры возросло более чем в двадцать раз? Вот тебе наглядный результат борьбы с народным пьянством бюрократическими методами! – он снова рассмеялся.