Телефонист - стр. 51
Тараторит. Лева Свиркин являлся судмедэкспертом, лучшим, по мнению Сухова, «его экспертом», и Лёвины реакции Сухов знал наизусть. Попадая на место преступления, тот становился собранным, одновременно расслабленным и предельно циничным. Болтал как ни в чём не бывало. Но было одно мгновение, первое, когда в лице Лёвы проступали даже не сопереживание и сопричастность, а какая-то первобытная эмпатия, ужас от того, что мир в состоянии вынести столько боли. Всего одно мгновение, о котором мало кто знал. Сухов не мог позволить себе даже подобной реакции. Оказавшись на месте преступления, он в самом начале на это самое мгновение закрывал глаза. Ну, чуть дольше – успевал мысленно просчитать: «раз-два-три». И открывал: первый свежий взгляд очень важен, потом такого не будет. И если что-то должно отпечататься в сознании
(тёмный прямоугольник на полу, неуловимые отличия в том, как лежит тело),
то это произойдёт именно сейчас. А потом глаз замылится. Их профессии имели кое-какие психологические издержки, и каждый справлялся с этим, как умел. Сухов сразу начинал работать, тут уж не нюни разводить. «Раз-два-три» считал Сухов и научил этому Вангу. А Лёва Свиркин вон шутил и травил байки. Он им всем годился в отцы, но они звали его Лёвой.
– А ты знаешь, что старые локомотивы, на пару, хранятся законсервированными на случай войны? – теперь он поучал Кирилла.
– Паровозы? – тот перевёл спокойный взгляд с тела, разложенного на деревянном столе, на Лёву.
– Именно, молодой человек! – чуть ли не радостно воскликнул Лёва. – Хорошо, что хоть кто-то помнит, как они назывались. Паровозы… И так по всему миру. Если всё рухнет к чёртовой матери, мир перейдёт к старым добрым доцифровым технологиям. Чуть отойди в сторону, пожалуйста…
Лёва просунул руки в латексных перчатках жертве под шею: то место, где голова когда-то соединялась с телом, было отмечено чем-то похожим на аккуратный шрам, тёмная запёкшаяся кровь, но теперь оно чуть расширилось. Кирилл еле заметно дёрнул щекой.
– Угу, – пробубнил Лёва себе под нос. – Поц подождал, пока всё вышло…
Лёва единственный из них, кто называл Телефониста «поц», хотя одно время и Ванга пыталась так говорить о нём. Лёва убрал руки и осторожно привёл голову в первоначальное положение. Глаза девушки остались открытыми, и даже сосуды в них не лопнули, оставив следы на роговицах.
– Наверное, ей не было больно, – сказал Кирилл. – Хотелось бы так думать.
– Мда-а… лезвие он наточил отменно. Поц. Забавно-забавно.
– О чём ты? – спросил Кирилл, но Лёва уже отвлёкся от него.