Текст как текст - стр. 9
Там было тихо, чисто, по-крестьянски был как-то не то намыт, не то неровен пол, плетеные же, деревенские, лоскутные половички… Уютно было, будто мы собирались то ли пожить здесь, то ли все-таки дальше поехать, то ли нас приглашали, а хозяин ждал-ждал и отлучился, буквально перед нашим приходом, и, как всегда, мне здесь, приезжему, неясно: хозяин? он что, сейчас будет или через неделю? – другая жизнь у времени здесь… Память о великом человеке не прервала тут жизни здесь живущих. И вот еще от чего мне стало хорошо: трепета у меня не было перед великим Ильей; у друга, наверно, был, а я был не обязан. То есть я относился к нему и с искренним, и с подобающим почтением, но и только. Не стояла для меня за ним судьба моего народа. И слава богу. Отдохнем и от этого. Все здесь располагало к отдыху некой тенистостью в принципе, не только под деревом она бывает… Да и человек хороший. Вот то, что хозяин наш Илья – человек хороший, мне было очевидно ясно и без страстных пояснений моего друга. Быт человека не врет.
Поднявшись на бельэтаж, на лестничной площадке, в большой витрине, осмотрели мы личные вещи; трость, саквояж, белый жилет – на солидного, как в прошлом говорили, статного, человека… будто он все-таки вернулся, нас догнал, а сейчас поспешил переодеться… а нас пока пропустили прямо к нему в кабинет, поспешно спрятав за спину малиновый бархатный барьерчик… Так и выглядела настигшая нас экскурсоводша, с которой любезно объяснялся мой друг, а я не понимал… так она выглядела, как дальняя, возможно, и бедная родственница, помогающая здесь по хозяйству… Илья ей нас пока поручил… Она спрятала за своей спиной эту малиновую анаконду с крючком на конце, и мы прошли в его кабинет, таким он и представлялся – и мужской и интеллигентный: почитали корешки на книжной полке – не так и много, но все по делу, осмотрели не замученный непосильной работой письменный стол и вполне хорошо вытертый ковер и мутаки на узеньком диванчике для внезапной дремы… Вышли на балкон: прекрасный парк спадал некруто вниз, деревья стояли просторно, так, что особенно трепетали меж стволов, по сухой приземистой травке, солнечные пятна; пятна эти вольно разгуливали по парку, предоставляя то тень, то свет так, что ни свет нигде не палил, ни тень нигде не сгущалась… И деревья все были такие породистые, как и выбежавшие нам навстречу при входе собаки. «Вот здесь, – мечтательно и ласково пояснял мне друг, – обычно ставили стол…» И взгляд его ушел за деревья, будто кого-то там вдали провожая… Или, может, кто-то уже приближается, кого мы ждем?.. «Вот так… – говорил он с мягкой расстановкой, с круглым жестом. – Прямо здесь, где мы стоим, однажды Илья и Акакий и не заметили, беседуя о судьбах, что съели всего поросенка…» И снова его взгляд пошел кого-то там, вдалеке, встретить.