Технология власти - стр. 80

Сорокин говорил долго, порою с резкими упреками по адресу Резникова. Резников редко и не убежденно возражал, видимо, только для того, чтобы возражать. Он в глубине души чувствовал себя виноватым перед Сорокиным, что так легко сдался на заседании.

– Что же мы должны были делать, по-твоему? – спросил он вдруг Сорокина.

– Уйти вслед за Углановым, оставив Сталина со своими наемниками.

– И что же получилось бы?

– Получился бы скандал, а на скандал Сталин не готов.

Резников ничего не возразил. Зинаида Николаевна на протяжении всей беседы сидела молча. Я собрался уйти, но Сорокин попросил меня поехать под Москву, на дачу к «Генералу». Я должен передать ему, что его ждут на квартире Зинаиды. Так как было уже поздно, я вынужден был сообщить Сорокину причину невозможности исполнить его просьбу, а стало быть – и тайну своего визита.

– К б часам вечера меня вызывают вместе с другими студентами в ЦК, едва ли я успею выполнить твое поручение, – сказал я.

– Это в связи с чем? – недоуменно спросил он. И цель моего визита отпала. Сорокин не был в курсе дела. Я отправился в ЦК.

В ЦК я пошел пешком, так как идти было недалеко. Зинаида жила в районе Театральной площади. Мне нужно было пройти через Лубянку на Старую площадь, где находится здание ЦК. Я пришел вовремя. В вестибюле находилось несколько человек, но из наших не было никого. На правой стороне от лифта «справочное окно» для посетителей. На стене большая черная доска с указанием комнат отделов ЦК и кабинетов секретарей ЦК. Даже указаны дни и часы приема посетителей «секретарями»-«И. Сталин принимает по…(дням) от… до… (часов) То же самое и у других секретарей ЦК – Молотова, Кагановича, Кубяка. Никаких специальных пропусков, предъявляй свой партбилет – иди прямо в секретариат Сталина и требуй, чтобы тебя приняли! Какие были демократические времена!

Когда я в последний раз посетил ЦК в 1940 году, порядок был другой: в приемной сидели чекисты в форме и без формы, к партийному билету надо было иметь еще специальный пропуск о разрешении входить в ЦК и только в указанный в пропуске отдел, но и этого недостаточно – чекист должен был перед заполнением пропуска созвониться с тем партийным бюрократом, к которому вы идете, и, если он согласен на свой риск пустить вас в здание, то заполняется на вас опросный бланк и тогда вы вступаете в «священную обитель». Доска «приема Сталина» и других секретарей исчезла уже с начала тридцатых годов. Но в 1928 году было время пресловутой «внутрипартийной демократии», и я беспрепятственно вошел в здание. Поднимаюсь на лифте на третий этаж и иду в Агитпроп, которому прямо подчинялся наш Институт. В коридоре встречаю выходящих из Агитпропа некоторых наших студентов. Спрашиваю, куда мы должны обращаться и в чем было дело. Отвечают, что в чем дело еще неизвестно, но что я иду правильно, а там скажут, что делать дальше. Вхожу в приемную шефа Агитпропа, застаю там еще несколько наших. Как только я вошел, ко мне обратился один из сотрудников, рыжий, до уродливости худой мужчина в пенсне: