Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта - стр. 21

Чрезвычайно заманчиво кратко и четко, одним словом определить сейчас суть этих различий, назвать критерий, «разводящий» мышление практическое и теоретическое. Например, теоретическое отличает более высокий уровень (или тип) обобщения. Или: практическое непосредственно связано с практикой, а теоретическое – опосредованно. В каждом таком, в целом правильном, высказывании мы останавливаемся на полпути и лишь создаем иллюзию понимания сути вопроса. На самом деле взаимоотношения познания и практики весьма сложные. И здесь мы попытаемся говорить только об одной из сторон этой сложной проблемы. Главное, что мы обнаруживаем, это – недостаточность теоретического знания об объекте для успешного его преобразования. Знания сущности объекта и функции инструмента, которым объект будет преобразовываться, оказывается недостаточно для успешного действования, так как необходимо учитывать целый ряд меняющихся обстоятельств преобразования: условия, умения и способности субъекта.

Условия практического реального преобразования объекта чрезвычайно сложны и разнообразны, нестабильны, их трудно систематизировать и учесть. Именно поэтому при выявлении сущности объекта теоретическое мышление абстрагируется от условий, в которых происходит познание. Точно так же происходит абстрагирование от других «привходящих обстоятельств», зависящих уже от столь же неопределенных и меняющихся свойств субъекта. Пути и принципы такого абстрагирования, сложившиеся в науке, достаточно хорошо описаны как в естественно-научной, так и в философской литературе (Давыдов, 1972; Рубинштейн, 1957; Горский, 1981).

Задача преобразования объекта заставляет субъекта как-то учесть весь комплекс обстоятельств преобразования, а не только объект и инструмент. Но при этом обнаруживаются некоторые неожиданности: «стабильный» объект, сущность которого известна, теперь интересует субъекта со стороны его изменяемости, преобразуемости, а потому оказывается не столь стабильным. Объект «поворачивается другой своей стороной», оказывается «иным», более сложным, зависящим от цели преобразования, выбираемого орудия, условий действования и т. д. Не случайно свеча в опытах Л. Секея – это изначально только то, что дает свет (Секей, 1965). Лишь с трудом обнаруживается другая сторона объекта: свеча – это горючее вещество, которое, сгорая, убывает в весе. Или, например, продавец – это устройство для выдачи товара по определенным правилам. Но если заставить его изменить правила, обнаруживается, что это человек во всей его сложности и самобытности.