Тебе принадлежу - стр. 4
– Чёрт бы тебя побрал, Алекс! – выдохнула я и со злости выплеснула остатки воды на зеркало. – Чтоб тебя!
Зашедшая в туалет дамочка процокала по кафельному полу к кабинкам. Я перехватила её не то заинтересованный, не то пренебрежительный взгляд в искажённом водяными струями зеркале и, оскалившись, пошла к выходу. Вечер был в самом разгаре, и покидать его из-за какого-то мерзавца я не собиралась, однако и в шумный зал возвращаться мне не хотелось. И так чувствовавшая себя неуютно, теперь я и вовсе расклеилась.
Дима стоял в компании незнакомых мне мужчин, и подходить к нему я не стала. Пересекла зал и вышла на улицу. Густой июльский вечер тут же окутал меня влажным теплом. В воздухе пахло озоном и мокрым асфальтом… Видимо, висевшие над городом уже несколько дней тучи пролились-таки дождём. Спустившись по массивным каменным ступеням крыльца, я посмотрела на старинный особняк, где и проходил вечер. Круглые фонари на высоких столбах, лепнина… Мой привычный мир столь разительно отличался от этого, что я никак не могла соединить их воедино. И кто я? Кто?! Выросшая в подворотнях беспризорница или дочь влиятельного политика? Светская львица или девчонка из питомника, подаренная однажды мужчине, показавшему мне так много и тут же так много отнявшему? Кто?!
Сделав глубокий вдох, я пошла по аллее к расположенному чуть поодаль саду. Туфли для подобных прогулок были отнюдь не предназначены, и мне хотелось снять их, но делать этого я, естественно, не стала. С каким бы удовольствием я сейчас села на байк и, ни о чём не думая, рванула в сумрак…
Внезапно в разбавленную шелестом листьев вечернюю тишину ворвался новый, обеспокоивший меня звук. Внутренне собравшись, я дошла до конца дорожки и только затем обернулась. Так и есть. Алекс. Он стоял метрах в двадцати от меня и смотрел в упор. Снова, чёрт его возьми, смотрел в упор!
– Хватит меня преследовать! – рявкнула я и подошла чуть ближе. – Оставь меня в покое, Алекс!
Он и не подумал сдвинуться с места. В небрежности его позы, в чуть заметной кривой усмешке таилось пренебрежение, и это доводило меня до остервенения. Ему и говорить ничего не нужно было, чтобы я услышала: и что ты сделаешь, Волчонок?
– Разве хорошие девочки расхаживают одни по ночам? – проговорил он натянуто, сухо, холодно, и я напряглась ещё сильнее. Во что он играет?! И как играть мне, если я не знаю правил?! Впрочем… правил в его играх нет и никогда не было, мне ли не знать этого? Только одно – мои чувства не имеют значения, лишь его желания – вот это единственно-важное.