Театральная площадь - стр. 30
– Московский уголовный розыск, оперуполномоченный Опалин. Я расследую исчезновение артиста Виноградова.
Вахтер – не тот старик, которого Опалин видел в ночь на 17 октября, а другой, помоложе, с худым лицом, пышными усами и цепким взглядом – очень внимательно прочитал то, что значилось в удостоверении, и сказал:
– Простите, товарищ оперуполномоченный, но я должен доложить коменданту…
– И очень хорошо, – одобрил Опалин, убирая книжечку, – потому что с ним я тоже хотел бы поговорить.
Вахтер пристально поглядел на него, снял трубку телефона и набрал номер. Опалин отодвинулся в сторону, чтобы не мешать входящим – и одновременно чтобы иметь возможность изучить их лица. Сначала показалась пожилая печальная женщина с пачкой растрепанных нот под мышкой. За ней вошел сосредоточенный остролицый блондин средних лет, который кивнул вахтеру и спросил, в театре ли Ирина Леонидовна.
– Уже, – лаконично сообщил тот, не отрываясь от трубки, и махнул рукой, показывая, что блондин может проходить.
Опалин терпеливо ждал. Вахтер негромко заговорил в трубку, то и дело косясь в его сторону. Дверь, заскрежетав, пропустила маленького округлого гражданина в добротной шапке пирожком и черном пальто с каракулевым воротником. В руке он держал футляр со скрипкой.
– Ваш пропуск, пожалуйста, – сказал вахтер, повесив трубку.
– Это неописуемо! – вскинулся человечек. – Двадцать лет в театре, и – пропуск! Всегда одно и то же… Куда же я его дел? – Свободной рукой он стал хлопать себя по ближайшему карману пальто, потом переложил скрипку в другую руку и повторил процедуру. – Он же был тут… где же… Между прочим, у Елизаветы Сергеевны вы никогда пропуск не спрашиваете!
– Вы не Елизавета Сергеевна, – ответил вахтер, не скрывая иронии.
– Однажды, – трагически проговорил скрипач, залезая во все карманы, – однажды окажется, что я оставил пропуск дома, вы не пустите меня в театр, и представление отменят. Из-за вас! – заключил он с надрывом в голосе.
– Никто ничего отменять не будет, – отозвался вахтер спокойно. – А пропуск нечего дома забывать.
– Кто забывает? Я? – возопил скрипач. – Я никогда ничего не забываю… Пожалуйста, вот он, – добавил он, действительно достав из кармана пропуск. – Вы из миманса? – неожиданно спросил скрипач у Опалина, поворачиваясь к нему. – Ваше лицо мне знакомо… Очень знакомо!
– Нет, я не по этой части, – спокойно ответил Опалин, не подавая виду, что впервые слышит слово «миманс».
– Неужели я ошибся? Ну что ж. – Скрипач спрятал пропуск и удалился подпрыгивающей походкой. В дверь вошли три юные стройные гражданки, которые производили примерно такой же шум, как веселые беззаботные птицы. Оживленно щебеча о чем-то своем, они с любопытством посмотрели на Опалина и, беспрепятственно пропущенные вахтером, скрылись в недрах здания. Иван же отчего-то вспомнил встреченную ночью незнакомку, которая бежала от театра, и загрустил.