Театр мыльных пузырей - стр. 20
Девушки захлопнули дверь, Лили закрыла её на защёлку, чтобы никто не мог их потревожить, и обеспокоенно посмотрела на Руби, которая уже подошла к раковине и подставила лицо под ледяную воду.
– Что случилось?
– Мне очень страшно, Лил, – прошептала девушка и красными глазами посмотрела через зеркало на подругу. – Я не знаю, что делать.
– Руби, – слегка устало, но сочувственно произнесла Лили, – в том, что произошло, нет твоей вины. Ты должна отпустить эту ситуацию и понять, что не несёшь ответственности за чужие жизни! Ты не пропагандировала суицид, это неправда, и то, что говорят о тебе, – ложь. Если бы люди только узнали, что это на самом деле твоя песня, они бы тут же забрали свои слова обратно. Убери из своего шкафчика текст и прошу, приведи себя в норму!
– Как я докатилась до такого, Лил? – спросила Руби, облокотившись на раковину.
– Тормоза сломались, – грустно улыбнулась девушка, приблизившись к подруге и кладя руку ей на плечо. – Ты не железная. И ты должна перестать себя уничтожать.
– Я срослась с этим состоянием, – отрицательно мотнула головой брюнетка.
– Руби, ты начинаешь пугать людей, – Лили сжала плечо девушки сильнее, – и мне иногда кажется, что тебе это нравится.
– Нет. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Тебя давно оставили в покое.
По щеками Барлоу побежали слёзы, но она, закусив губу, всё же засунула руку в портфель и извлекла оттуда небольшую брошюру, чтобы затем протянуть подруге. Та взяла её с некоторым недоверием и, прочитав заголовок, легко усмехнулась.
– Что ты опять себе нафантазировала?
– Читай, – тихо произнесла Руби, глядя, как Лили переворачивает страницу и пробегает глазами по тексту.
– «Опухоль мозга сильно отличается от других видов новообразований и составляет примерно два процента от всех случаев раковых болезней. Из-за неудобства расположения симптомы заболевания трудно поддаются действенному диагностированию и удалению, что осложняет возможность их лечения…» – прочитала вслух девушка и подняла глаза на подругу. – Что это?
Руби молчала. Она наблюдала за тем, как меняется взгляд Лили.
– Что это?! – закричала Лили, подавшись вперёд и схватив подругу за руку. – Что за чёрт?!
Барлоу лишь молча кивнула. По щекам продолжали течь слёзы.
– Мама призналась, что моя опухоль неоперабельная. Я подозревала это. Она не знает, сколько у меня времени, никто не знает. Рак нельзя контролировать, он будто чёртов хомячок, который сожрёт все тогда, когда ему вздумается. И разрешения убить меня он не спросит.
– Хватит. – Лили отошла от подруги. – Это жестокая шутка, Руби Барлоу.