Те, кого мы прощаем - стр. 2
Лазурные гвардейцы стерегли дверь ее величества. Один из них – левый, согласно традиции – остановил Вигама. Вынул из кармана крохотную, размером с наперсток, рюмку, налил в нее смеси из кувшина, осушил до дна.
– Странный вкус.
– Как всегда. Ее величество так любит. Она выросла в Предлесье.
– Что верно, то верно.
Гвардеец вынул платочек и протер бокал – от яда, что мог содержаться не в вине, а на посуде. Кивнул Вигаму и распахнул перед ним двери. Вигам вошел в спальню и согнулся в поклоне, держа на отлете поднос.
– Ваше величество!
Северянка полулежала в кресле, откинув голову. Высокий ворот ее платья был расстегнут, свет в комнате – приглушен.
– Что вы принесли мне?
– Владычица, я счел, что блеску вашего триумфа лучше всего подходит «Алая слеза». В ее вкусе есть и сладость победы, и острота радости, и нотка горечи, уместная в день окончания войны.
По опыту Вигам знал, как важно тщательно описать вкус. Пригубив вино, северянка ощутит то, что было сказано, а не то, что в бокале.
– Сударь, я уверена, что вы сделали прекрасный выбор, как и всегда. Но простите, сегодня мне хочется покрепче. Я так устала…
– Изволите лидского орджа?
– Буду рада ему.
– Сию минуту, ваше величество! – воскликнул Вигам и вышел прочь.
Вместо лидского он подавал северянке беломорский – оттенок вкуса тот же, а цена вдвое ниже. Это приятно, однако жаль, что придется идти второй раз. Владычица устала, видите ли. Два дня проспала в вагоне, часок поболтала с шаванами, еще два дня проспала – и аж так устала, чтобы пить ордж вместо вина. Ну, чего еще ждать от дамы, хлебавшей косуху с солдатней!
– Ты откуда?
Вигам вздрогнул, едва не налетев на первую фрейлину. Бокал звонко брякнул о кувшин.
– Вы меня напугали, миледи. Возникли так неожиданно, что…
– Я задала вопрос.
Голос Лейлы Тальмир стал неприятно, опасно сух. Вигам вытянулся в струнку.
– Виноват, миледи. От ее величества, миледи.
Она заглянула в кувшин.
– Почему полон?
– Ее величество отказалась. Пожелала орджа.
– Я к ней. Не смей входить со своим орджем.
– Да, миледи.
Он двинулся было дальше, но леди Лейла бросила:
– Стой. Налей.
Он наполнил бокал и подал фрейлине. Она опорожнила его в два приема. Отерла губы, фыркнула:
– Дрянь.
– Никак нет, миледи! Изволите видеть, это особо изысканный…
Фрейлина зашагала дальше, не слушая его. И вдруг Вигам сообразил: «Дрянь» – это было не о вине. По тонкости вкуса Лейла Тальмир под стать северянке. Она, Лейла Тальмир, двадцать лет держала трактир в захолустье. Амино – даже с водой и перцем – должно казаться ей напитком богов. Стало быть, «дрянь» относилась к неким мыслям фрейлины, которые она собирается высказать императрице. А бокал вина выпит залпом, очевидно, для храбрости.