Тайный советник императора Николая II Александровича - стр. 87
– Не думаю, что в это число входят министры. Вообще, современные предрассудки мне чужды, например, насчёт жандармов. Зато мне очень нравятся умные люди. А ещё лучше – не просто умные, а успешно делающие своё дело. И мне на таких везёт – беседовал недавно с Менделеевым, Витте, Плеве, Победоносцевым, теперь вот с вами…
– Победоносцев? Этот старый филин… Уж не он ли вас сюда прислал? Как же вы собираетесь работу на благо России сочетать с церковным мракобесием?
– Владимир Ильич! Читали ли вы "Бесы" господина Достоевского?
– Пасквиль!
– Тем не менее, есть мнение, что вы-то и есть мракобес. И из самых опасных. Что касается церкви, то давайте конкретно: в чём же там мракобесие? Обещаю вам, если в ходе работы мы с вами столкнёмся с мракобесием церкви, я выступлю против мракобесия.
– Вы, значит, серьёзно рассчитываете переманить меня на сторону зла?
– А что вы считаете злом?
– Это просто. То, что способствует прогрессу – добро. А то, что его тормозит – зло.
– Но Владимир Ильич, вы, как марксист, надеюсь, согласитесь, что есть прогресс производительных сил, и есть прогресс производственных отношений. И сами знаете, что из них первично. Вот я собираюсь развивать в России моторостроение, а на его основе машиностроение. Например, широкое применение тракторов, другой сельхозтехники – вы понимаете, что это неминуемо приведёт к перевороту в сельском хозяйстве России? Получается, что я сильно способствую прогрессу производительных сил, и тем самым служу добру. Вы в этом не специалист, и развивать производительные силы – не ваш конёк…
– Не только техника. Ещё и люди…
– С их навыками и умениями. Знаю. Поверьте, я хочу добиться в России всеобщей грамотности, высокой культуры производства, а образованные люди нуждаются и в общем повышении уровня культуры. Но я один со всем не справлюсь. Давайте оставим мне машины и моторы, а вы бы занялись укреплением законности. Вплоть до принятия конституции и определённых свобод, но не с целью ослабить власть, а наоборот, для её укрепления. Вы ведь согласны, что укрепить власть можно не консервацией, а умеренными реформами?
Ленин, который постоянно меня перебивал своими быстрыми репликами, теперь замолчал, задумался. Лишь слегка кивнул, соглашаясь, и идёт, глядя под ноги. Пользуясь паузой, продолжаю излагать:
– У меня есть влияние на Государя, но… я не убеждён, не могу гарантировать… Всё зависит от нас с вами, сумеем ли мы сделать многое. Я надеюсь на ваши способности, в частности, способность много работать.
– Вы ещё не сталкивались с этой прогнившей системой. Вас ещё жареный петух не клюнул в одно место.