Тайный советник императора Николая II Александровича - стр. 11

Делать мне особо нечего, внимания на меня не обращают. Возвращаться в гамак не хочется категорически. Тут с помощью дудок подаётся какой-то сигнал, и матросы начинают куда-то уходить. Иду и я за ними. Ага, это столовая. Сажусь вместе со всеми на лавку. Молодое тело не страдает отсутствием аппетита. Соседи, кажется, тоже не дураки поесть. Но и кормят неслабо: кроме первого, второго и третьего дают ещё пирожки и десерт, всё довольно вкусно.

Завтрак – это хорошо, но после этого на меня обрушивается тяжёлое, утомительное безделье. Мне буквально некуда деваться. На палубе негде сидеть. Некоторое время я разглядываю берег, недалеко от которого остановилась яхта. Но на этом развлечения заканчиваются. Но вот появилось что-то новое: девочка в большой шляпе и светлом платье. По виду младшая школьница. А ведь это… Да, больше некому – наверняка принцесса, дочка Николая. Сколько ей жить осталось? 15 лет. Наверно, будет ей уже за 20. Вот ведь несчастная судьба – родиться принцессой, просидеть всю жизнь взаперти и умереть в молодости…

И тут ко мне подходит здоровый мужик лет тридцати, разумеется, с усами:

– А ты чего уставился? Нельзя так смотреть на великую княжну.

Кажется, он даже дёрнулся замахнуться, но передумал. Я бы, конечно, ответил, и он, наверно, это увидел по глазам. Но вот чем бы закончился поединок? У меня когда-то был оранжевый пояс по карате, но мужик в матросской форме весит, наверно, килограмм 80 и выглядит сильным. А моё новое тощее тело тянет, вероятно, на 70 или чуть больше.

Тут принцесса скрылась из вида, и мужик трусцой устремился за ней. Да, торчать на палубе мне теперь хочется ещё меньше. Пойду уж лучше опять в столовую.

– Мужики, могу вам помочь, мне всё равно делать нечего.

– Сам ты мужик, а мы матросы.

– Точно. Как я не заметил? Так что – дайте работу какую-нибудь.

– А что можешь? Картошку чистить умеешь?

– Чего там уметь, дело не хитрое.

– Ну пошли, поможешь.

Два матроса с несчастным видом чистят картошку. В одном ведре моют нечищеную, в другое чищеную бросают. Присоединяюсь к ним и я, благо, табуретка есть. Вялый разговор идёт… конечно же, о бабах. Обсуждают каких-то знакомых, кажется, из Кронштадта. Я так понял, что этим бабам надо платить. Не уверен, что это профессионалки, может, просто подрабатывают.

– А ты, паренёк, что скажешь?

– Я? У меня таких знакомых нет.

– Уж не монах ли? – вопрос явно с насмешкой.

– Не сподобил господь.

– Он тебя вообще сподобил на что-нибудь? В смысле баб?

– Да особо не об чем рассказать, – разумеется, им я ничего такого не расскажу уж точно.