Тайный шифр художника - стр. 27
– Мамазян, Гарик Суренович, – сказал я, внимательно глядя на Угрюмого.
– Дед Мазай… – Угрюмый вздохнул, чуть прикрыв глаза: видно было, что известие его искренне огорчило. – Ну он хорошую жизнь прожил, грех жаловаться…. Жаль.
– Жизнь, может, и хорошую, – осторожно проговорил я, – а вот смерть с ним некрасиво обошлась.
Угрюмый остановился так резко, что я чуть на него не налетел.
– Что с ним сделали? – спросил он глухо. – Если кто-то Деда Мазая не по понятиям завалил, вот мое слово – лично ноги повыдергиваю. Сам найду гниду, и помолиться не успеет…
– Да нет, умер он своей смертью, – сообщил я, поняв, что заказчик ничего не знает и тот выпуск «600 секунд», похоже, не видел. – Банальный инфаркт. А вот уже после похорон…
Угрюмый оттащил меня в сторону, к одной из бело-золотистых мраморных колонн. Его лицо стало таким бледным, словно от него вдруг отхлынула вся кровь:
– Да что ты вола водишь, колись уже, что с Мазаем, – процедил он сквозь зубы – тихо, но с нажимом.
– Какие-то мародеры ограбили его могилу подчистую, – ответил я, глядя в пол. – И… надругались… Голову отрезали, а туловище сожгли…
Странно, что Угрюмый ничего не сказал на это, только молча повернулся и двинулся по направлению к парилке, где царил влажный полумрак и приятно пахло травами и горячим деревом.
– Вот у кого рука поднялась? – пробормотал Угрюмый куда-то в пространство, усаживаясь на низенький деревянный приступочек. Я попытался сесть на ступеньку напротив, оперся рукой и, ожегшись, отдернул ее.
– Осторожно. Первый раз, что ли, в бане? – буркнул Угрюмый.
– Не первый, – пробормотал я, стеля под себя полотенце, – но давно уже не был, подзабыл.
– Развелось беспредельщиков! – Угрюмый продолжал разговаривать почти что сам с собой. – Рога бы им поотшибать… так найди ветра в поле, вора на воле…
Он сплюнул, помолчал и, точно вынырнув из не совсем понятных мне мыслей, деловито спросил:
– А с остальными что?
На память, как уже и говорил, я не жалуюсь, так что сразу стал перечислять:
– Шевченко Павел Вадимович работает помощником депутата Мособлсовета…
– Меньшой… Хорошо устроился, – прокомментировал Угрюмый. – Как говорил Дед Мазай, такой в любую дырку без мыла пролезет. Небось и бизнес завел?
– Не без этого, – подтвердил я. В парилке было слишком жарко и влажно, и у меня уже начала кружиться голова. – Стройматериалами занимается – ну там песок, щебень, все такое…
– Ясно, дальше, – распорядился Угрюмый.
– Вульф Александр Андреевич живет в Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге, содержит антикварный салон.
– Фарцует потеряшкой, – «перевел» Угрюмый. – На то он и Рэмбрандт, – он произнес именно так, сильно выделив «э». – Всегда вокруг антиквариата крутился, и кстати…