Размер шрифта

Тайный ход - стр. 3

Потом мы ушли и спохватились

Что гостинец для больного так и остался

У нас мы его честно разделили

И съели и начались каникулы

«Всё напрасно…»

Всё напрасно

Напрасно всё

Напрасно всё всё напрасно.

Напрасно всё и всё напрасно всё напрасно и напрасно всё

И всё напрасно и напрасно всё и напрасно всё и всё напрасно

Всё говорят напрасно напрасно говорят все говорят что всё напрасно что всё напрасно говорят все

Не правда ли всё напрасно всё напрасно не правда ли всё не правда ли напрасно напрасно не правда ли всё

Вообще-то всё напрасно всё напрасно вообще-то напрасно вообще-то всё всё вообще-то напрасно

И напрасно напрасно напрасно а что мы не знаем пока но ведь точно напрасно ведь точно

Всё конечно напрасно напрасно совсем но и это конечно напрасно

Всё напрасно и здесь и тогда и потом но и тут но и там всё напрасно

Всё напрасно пампам

Всё пампам и пампам и пампам

Всё – пампам

И напрасно рыдать-голосить

По всем тем кто был найден однажды с утра в понедельник в капусте

И напрасно просить: «Мне только спросить»

Все равно никто не пропустит

И напрасно старушка ты ждешь меня я еще чуть полежу посижу похожу вот по этим по самым по тем полумертвым ступенькам по шатким по скользким по мерзлым по тем чуть живым неживым а и вдруг да получится как-то хоть как-то понять напоследок всё то что давно уж понятно не только любому ежу и чижу и стрижу но и всем остальным остальным остальным остальным остальным остальным остальным

Остальным

«В Центральном детском театре лимонад…»

В Центральном детском театре лимонад

Вкусней всего был, был всего вкуснее.

Но как хотелось приподняться над

Всем тем, что мог увидеть лишь во сне я.

Хотелось как забыться и забыть,

Из спичек вновь соорудив колодец,

Где травяной мешок и волчья сыть,

А также маленький лесной народец.

Но уж давно не подотчетны нам

Секретики, записки и ириски.

И уж давно не снятся по ночам

Из третьего подъезда Люськи сиськи.

Живем в такое время, что ни встать,

Ни лечь, ни сесть, ни выкрикнуть проклятье.

Проснешься ночью, а твоя кровать

Идет ко дну, и ты вместе с кроватью.

Тайный ход

В минуты жизни трудные я с давних пор привык спасаться, включая на полную мощность механизмы памяти. Я привык спасаться и утешаться, восстанавливая в деталях и мелких подробностях картины из детства, юности и даже из относительно недавних времен – картины, события, мелодии, речи, строчки, реплики, лица, запахи, тактильные ощущения, которые хотелось и хочется вспоминать как моменты счастья, как якоря и спасательные круги, не позволяющие идти на дно.

Сейчас, вот уже несколько месяцев, я, пытаясь прибегнуть по давней привычке к этому, казалось бы, испытанному средству, с ужасом обнаруживаю, что на счастливые воспоминания налипла какая-то непонятного происхождения вязкая слизь, не позволяющая не только брать их в руки, но даже и просто прикасаться к ним.

Страница 3

На следующую страницу