Тайный год. Неизвестный дневник священника - стр. 41

Доселе я говорил о моем естественном «я», теперь же считаю своим долгом сказать и о том, как возможно моему естественному «я» возродиться и быть совершенным новым «я», уже не естественным, а «я» Христовым, или «я» христианским. Чтобы на это ответить положительно, я прежде всего должен обратиться к своему естественному «я» и отметить его природные для этого в нем условия. Дело в том, что, во-первых, мое естественное «я» имеет в себе природный образ Божий. И вот мы допускаем, что этот образ Божий – давно уже в моем «я» изжит и что его во мне уже нет. Однако, несмотря на это, мое «я» все же и тогда имеет в себе все данные к тому, чтобы оно могло снова воспринять в себя эту жемчужину неба, т. е. образ Божий. Ибо мое «я» всегда обладает способностями воспринимать в себя все божественное.

Во-вторых, мое «я» корни своего бытия имеет не в себе самом и не в космическом содержании мирового бытия, а только в Божеском «Ты», только в своем личном первообразе, по отношению к которому мое «я» является Его живым отражением. В третьих, мое «я» живет и питается не космическою жизнью как таковой, а жизнью Самого Бога; и в четвертых, мое «я» по самой своей сущности божественно, т. е. является имманентным узлом, связующим собою Абсолютное с космическим содержанием всего сущего. Так вот уже по одним этим данным мое «я» не только имеет в себе возможности к собственному возрождению, но оно по самой своей природе предрасположено к этому величайшему таинству. Это одно.

С другой стороны, мое «я» само по себе целиком представляет из себя неистощимую внутреннюю жажду выйти из своего естественного состояния, потому что оно вследствие греха подернулось в себе зачерствелостью, духовной старческой дебелостью, граничащею с овеществленностью, и снова быть духовною, божественною личностью, какою первый раз оно вышло из рук своего Творца Бога. Но, чтобы выйти из такого своего состояния, которое само по себе не имеет для этого силы, ему нужно другое «я», такое «я», которое в одно и то же время было бы и совершенным человеческим «я» (но «я» безгрешным, таким «я», которое было до его падения), и в то же время совершенным Божеским «Я».

Такое «Я» нужно моему «я» только для того, чтобы послужить для моего «я» в качестве уже вполне органически связующего имманентного узла между моим «я» и Богом. Другими словами, чтобы существующую во мне, вследствие греховности моего «я», разъединенность с Богом, оно, это безгрешное «Я», могло бы собою целиком заполнить и чтобы, в свою очередь, божеская сущность, имманентно заключенная в безгрешном «Я», могла также быть оживотворяющим началом, объединяющим мое «я» с безгрешным «Я»; чтобы это безгрешное «Я» могло бы быть посредствующим между моим «я» и сущим Божеским «Я». И вот для этого дела в качестве безгрешного единственного «Я» выступает богочеловеческая Личность Христос.