Тайный дворец. Роман о Големе и Джинне - стр. 33

Дорогая Хава,

спасибо за лед. Я думаю, что он спас Тоби жизнь. Я знаю, что мы с тобой в последнее время не разговаривали, но, возможно, пора это изменить.

Веки малыша Тоби, лежавшего в кроватке рядом с ней, дрогнули, и он вновь погрузился в прерванный сон.

Странный это был сон, особенно для такого малыша. В нем Тоби – уже не младенец, а совсем взрослый, – охваченный непреодолимым оцепенением, стоял посреди залитого солнцем огромного зала, а ухмыляющийся старик железной хваткой сжимал его запястья. Этот сон преследовал его все время, пока он рос, повторяясь снова и снова и превратившись в самое старое его воспоминание, самый глубинный страх. Пройдут годы, прежде чем Тоби сможет заставить себя произнести вслух слова, способные описать его, но его мать мгновенно узнала бы и этот зал, и этого старика.

Передаваемая из уст в уста, от племени к племени, от одного юного джинна к другому история о скованном железом джинне продолжала путешествовать по Сирийской пустыне.

Обрастая все новыми и новыми подробностями и изменяясь по пути, она продвигалась на север, пока не достигла ушей огромного племени джиннов, которые силой и способностями очень напоминали своих собратьев, обитавших в той самой долине, где эта история началась. Они тоже могли жестом вызывать ветер и принимать облик любого живого существа, а в своем бестелесном и бесформенном обличье проникать в сознание спящих и бродить внутри их сновидений. Владения этого племени простирались широкой полосой, к которой непроходимыми препятствиями примыкали земли людей: город Хомс на западе и оазис Пальмира на востоке.

Когда-то давно Хомс не имел для джиннов никакого значения. Им не нужна была его территория, прилегавшая к смертоносной реке Оронт, равно как не тревожили их и его обитатели, занятые земледелием на плодородных прибрежных почвах и время от времени воевавшие между собой. Но с появлением железной дороги все переменилось.

Началось все с двойной полосы железных лент, которая пролегла с севера на юг, повторяя контуры границ пустыни. Затем появились паровозы – оглушительно громкие чудовища из стали и пара, которые передвигались по этим железным лентам быстрее, чем джинны могли летать. Вскоре воздух огласили чудовищные взрывы: люди принялись пробивать тоннели в древних горах. Даже само небо превратилось в лабиринт, ибо меж скал повисли железнодорожные мосты, а вдоль путей выросли телеграфные столбы, между которыми протянулись провода.

Теперь, когда урожаи стало можно перевозить поездами, хомсские крестьяне потихоньку повели наступление на исконные земли джиннов, распахивая их под пшеницу и хлопок. Надежная и привычная каменистая почва стала предательски влажной. Джиннам, обитавшим на восточной границе пустыни, волей-неволей пришлось перебираться во внутренние районы, вследствие чего конкурирующие кланы вынуждены были потесниться. Это способствовало как возобновлению давних междоусобиц, так и возникновению новых – и вскоре в результате их мелких стычек уже даже в самом сердце пустыни в воздухе постоянно висели тучи пыли и песка.