Тайные близнецы от профессора. Тайны прошлого - стр. 37

— Что ты несёшь? — протерев глаза, сквозь пелену сна скольжу взглядом по родительнице.

Под расстёгнутым пальто виднеется тёмно-синяя атласная пижама. Домашние пушистые тапочки розового цвета и какое-то полотенце на голове. Видок матери не обещает ничего хорошего!

— Я из-за тебя всю ночь не спала! Как ты вообще посмел ставить меня перед фактом и тем более угрожать? Я тебя двенадцать часов рожала! — берёт меня одним и тем же.

Её любимое дело — вспоминать, что она, бедная, рожала меня целый день.

— Знаешь, мне было бы проще понять, о чём речь, если бы ты выражалась ясней, — делая шаг в сторону, приглашаю маму в квартиру.

— Куда ясней? Вот куда ясней? — родительница опережает меня и направляется прямиком на кухню. — Угости меня чаем, я ещё не завтракала… — усаживается за стол и, отвернувшись в сторону, делает обиженное лицо.

— Хорошо, — ехидно улыбнувшись, завариваю нам обоим напиток, потому как я только глаза раскрыл, а вернее, мать помогла.

Даже боюсь спрашивать, что же такое могло ей присниться, что она пожаловала ко мне ни свет ни заря.

Что-то мне подсказывает, что мне придётся съехать из этой квартиры. И не говорить родителям свой новый адрес, иначе у матери войдут в привычку такие похождения.

— Ну, давай рассказывай, — протягиваю ей крепкий чай без сахара.

— Молоко? — уточняет.

— Сливки!

— Адам, я ведь ненавижу…

— Молоко там, выдыхай, — усаживаюсь напротив и, пригубив чай с лимоном, жду, когда Агата Эльдаровна наконец прыснет в мой адрес своим гневом, который, по всей видимости, всю ночь копила.

Допивая свой чай, мать надувается, как воздушный шар, и наконец выдаёт:

— Я и подумать не могла, что ты когда-то поведёшь себя так! Я знаю, кто на тебя влияет. Ты вчера точно с этой прошмандовкой виделся, вот она тебя и надоумила мне написать, да? — начинает дышать, лишь когда предложение заканчивает.

— Прошмандовка? Ты о Лизе? — строю из себя дурачка, чтоб как можно дольше пощекотать нервишки родительнице. Мне не нравится, когда она отзывается так о Мире. И самое главное, что мать это знает, но продолжает переступать через мои просьбы и желания.

— Адам, о чём ты? Наша Лизонька — святая девочка! Я об этой Нине или как там её звали.

— Мира! Её зовут Мира! — всем своим видом выражаю недовольство.

— Это она тебя против меня настраивает?

— Ясней…

— Вот! — тычет в меня экран своего телефона, вернее, в сообщение, написанное мной.

“Мама, я долго от тебя скрывал, но больше не могу. У меня есть семья. Две жены и пятеро детей. Жёны мне поставили выбор: либо ты, либо они, и я принял решение в их пользу. Прощай!”