Тайны митрополита - стр. 39
– Чего вдруг? – удивился Булыцкий.
– Я, что ль, знаю? – крякнул в ответ тот. – Ты у князя поспрошай-то. Ему виднее! Оно, хоть и без барыша поход был, да сам князь оплатил да снарядил. Так что пуще Царьградского он нам по душе пришелся. Князь, что ль, сына посватать решил за кого из Ольгердовичей? – задумчиво пробубнил тот. – Хоть и родственники, а все решил союз тот крепить…
– Да как так-то? Чего вдруг родственники-то?!
– Да так, что Андрея Ивановича, брата Дмитрия Донского, женщина – Ольгерда дочка, – охотно пояснил тот. – Их еще Алексий патриарх женил. Летом, что ль, позапрошлым, – увлекшись разговором, незнакомец уже и сам бодро зашагал, забыв и про хромоту, и про усталость свою. – Вот и кумекаю я: князь чего-то задумал, а чего – Богу одному ведомо.
– Курам на смех, а не родственники, – в ответ проворчал Николай Сергеевич. – Паче недругов такие. – Его собеседник просто пожал плечами: мол, каких Бог дал, такие и родственники.
– Звать-то тебя как? – поинтересовался Милован.
– Некоматом кличут, – отвечал тот. – Некоматом Сурожским. Слыхивали, что ль, – почему-то расплылся в улыбке тот.
– Слыхивали, – равнодушно кивнул Милован. – У Алексия, говаривают, в почете был.
– Говаривают, – снова ухмыльнулся тот. – Много чего еще говаривают, – помолчав, добавил он. – И друзья и, паче, недруги, – резко переменившись в настроении, зло сплюнул он себе под ноги. – Завидно, что ль? Так то от незнания… Всем, что ль, думается, что жизнь купца – мед сладкий. Мол, люд торговый; везде почет да прием радушный. К князьям вхожи. А нам, что ль, сладко от того? Где с чистой душой примут, а где и с камнем за пазухой. Смерды! – почему-то яростно погрозив кому-то кулаком, прошипел тот. – Вот и наговаривают.
– А ты, значит, ни на кого не наговариваешь? – буркнул в ответ Милован.
– И я, бывает, наговариваю, – насупился собеседник. – Не грешен, что ль? Да только мое дело – малое, да хоть иной раз и удалое, а иной – и лихое. Мне нынче что ни день прожитый, так и слава Богу.
– А ты имя его всуе не поминай, – отозвался Милован.
Некомат ничего не ответил, и оставшийся путь прошли молча.
Уже на дороге, где поджидали их Ждан с Путшей, скиталец, тяжко распластавшись в телеге, снова принялся ныть и канючить, да так, что сердобольные монахи закрутились вокруг, то воды подавая, то соломки или чего там подсовывая, чтобы лежать было тому на камнях этих удобней, а то и просто рогожку, которой ноги скитальца прикрыли, поправляя. Милован же шел рядом, поглядывая то на задумавшегося Булыцкого, то на Некомата.
Николай Сергеевич же, молча топая по дороже рядом с телегой, вспоминал, а что ему известно про этого самого Некомата-бреха. И, хоть в институте, где историк, а позже, по совместительству, и трудовик образование получал, история досконально изучалась, да все равно с трудом вспоминалось про Некомата-то. Агента, как утверждали дошедшие до современности источники, генуэзцев, накрепко к тому времени увязших в войне с венецианцами за выход в море и обладание Царьградом.