Тайны льда - стр. 52
Переводчица сильно закашлялась.
– Господа… – проговорила она хрипящим шипением. – Кто может переводить? Я голос потеряла на морозе. Помогите…
Господа переглядывались. Мало кто знал английский. К чему? Язык бесполезный. Не французский или немецкий. Только аристократы и чудаки его учат.
– Я могу! – заявил Тухля.
– Чудесно, – еле прошептала она. – Позвольте представиться, Жаринцова, перевела роман Джерома.
– Тухов-Юшечкин, перевожу с древнегреческого и латыни, – ответил Тухля и добавил: – Ну и с других языков тоже…
– Просто чудо. Едемте с нами.
Тухля всегда был готов подчиняться женщине, даже потерявшей голос. Сказано в гостиницу – значит, туда ему и надо.
20
Владельцы гостиниц 1-го разряда предпочитали иметь добрые отношения со своим полицейским участком. Владельцы гостиниц 2-го разряда – тем более. Василий Андреев поздравлял пристава Кояловича с праздниками, днём ангела и днём рождения его и каждого члена семейства, аккуратно подавал паспорта приезжих на регистрацию временного пребывания в столице, как требовал закон, и вообще выражал искреннее радушие. Насколько хватало средств.
Появление помощника пристава стало неприятным сюрпризом. С чего вдруг без предупреждений? Молод ещё на подарки рассчитывать. Да и праздники кончились. Вслух Андреев выразил радость такому приятному визиту. Когда же узнал, что спутник Бранда, похожий на мишку, из сыскной полиции, радость хозяина гостиницы не имела пределов.
– Чем могу служить, господа? – спросил он, ощутив пересохшее горло.
Бранду хотелось показать себя в деле. Ванзаров не позволил.
– У вас остановился господин Куртиц, – сказал он строго утвердительно.
Андреев вежливо согласился, чувствуя, как страх подползает к сердцу: иметь дело с сыском ему не хотелось. Особых нарушений нет, так, пустяки: бывает, бланкету с клиентом пустит, ну ещё по мелочи всякое…
– Именно так-с…
– Приехал утром в субботу около девяти.
– Иван Фёдорович? Да-с…
– Взял номер, просил не сообщать отцу.
Сказано так, что не возразишь. Прочистив горло, Андреев согласился:
– К сынкам уважаемого Фёдора Павловича относимся с пониманием. Это ведь не нарушение, полагаю.
– Часто снимает номер? – Ванзаров смотрел напрямик.
Вроде бы ничего особого: ну уставилась пара голубых глаз. Но ведь так смотрят, будто душу просвечивают, будто знают, что у тебя там спрятано. Так и хочется сознаться во всём, чего не делал. И особенно что скрываешь. Неприятный взгляд, тяжёлый… Андреев оказался не готов.
– Первый раз, господа… Никогда прежде… Честно слово, – заторопился он, будто оправдываясь.
– Когда видели Ивана Куртица последний раз?