Тайны льда - стр. 21

– И вот что… Отправишься на Кузнецкий Мост, купишь у «Сиу» печенья, ну и прочего. С собой в дорогу. – Фёдор Павлович протянул два червонца.

– Ваш любимый сорт знаю. – Бумажки юркнули в варежку Симки.

– Не жалея бери. Разного. Сахар ванильный не забудь, у них отменный.

– Помню, барин, помню.

Не простившись, Фёдор Павлович отправился неторопливым шагом в сторону московского университета, не замечая глубокого снега, в котором утопали ботинки тонкой кожи. Ему требовалось многое обдумать.

Симка дёрнула Митю за рукав.

– Это кто ж такая? – спросила она.

– Вам-то что за дело, драгоценная Серафима?

– Любопытно, что за краса.

– Ох уж это женское любопытство.

– Митенька, не томи…

– Мадемуазель Гостомыслова, Надежда Ивановна, генеральская дочка.

– Надо же… Как узнал?

– Самым верным способом: у её горничной.

– А проживают где?

– Что же за допрос, Серафима?

– Ну скажи, Митенька, драгоценный наш.

– В своём доме на Малой Бронной, – ответил Митя и подхватил Ивана под руку. – Ну что, братец, как Алёшку будем выручать?

Ботинки с коньками мотались в руке Ивана подстреленными птичками.

– Так поступить со мной, – проговорил он. – Вышвырнуть из дела, прогнать из столицы, лишить состязаний. И ради чего?

– Не страдай. Спасёшь Алёшу и вернёшься. Будут у тебя состязания.

– Так подло…

– Помалкивай. – Митя дружески толкнул брата плечом.

– Выгнать в разгар сезона…

– Наверстаешь в следующем… Извозчик! – крикнул Митя и осёкся: – Тьфу ты, у них же тут в Москве ямщики… Ямщик!

Он умело свистнул пальцами.

Иван обернулся. На катке скользила беззаботная московская публика, не ведая чужих горестей. И пробормотал еле слышно:

– Ладно, ещё поглядим…

Сани просто загляденье. Блестят лаком, подпорки гладкие, без сколов, полозья ладные, подушки вычищенные, вышитые, покрывало медвежьего меха, молью не побитое. Лошадка впряжена коренастая, сытая, ладная, бока в серых яблочках, хомут серебряным колокольчиком украшен. Сразу видно: должный уход.

В послеобеденный час сани стояли готовые к выезду. В своём дворе дома на Малой Бронной, где конюшня. Лошадь мотала гривой и била копытцем плотный снег, будто не терпелось ей показать себя рысцой. На облучке восседал возница невеликого роста, зато в новеньком овчинном полушубке, с мохнатой шапкой и в чистых валенках. В меховой варежке сжимал кнут.

Горничная, замотанная накрест шерстяным платком, распахнула дверь чёрных сеней и выпустила барышню в лисьем полушубке и меховой шапочке «пирожком» с вуалеткой. Она пробежала до саней, хозяйски устроилась на подушках и укрылась покрывалом, натянув его до самой муфты, в которой спрятала ручки в шерстяных перчатках. Возница оборотился.