Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах - стр. 17
– Направьте свою дедукцию на убийц и негодяев, – прошипел Пшкевич. – В городе уже пять трупов… а вы шляетесь неизвестно где! Городской голова…
– Городской голова в курсе. Он лично подписал мое прошение об отпуске, – пожал я плечами. – И пока, слава Четырем Пресветлым, не вы решаете, кто и где должен шляться.
– Это ненадолго, – осклабился он. – До выборов остался всего месяц, Куцевич не будет возглавлять город вечно. И вскоре вас некому будет прикрывать перед советом. Так что мой долг хорошенько пропесочить вашу сомнительную деятельность.
– Обязательно пропесочьте, может, почерпнёте для себя что-нибудь полезное, – устало бросил я. – А пока пойду поймаю мерзкую тварь, убивающую неповинных юношей.
– Вы даже тараканов у себя на кухне не поймаете, – оттопыренные синеватые губы искривились в злорадной ухмылке, – не то, что остервеневшую стрыгу>3.
– Неужели вы получили разрешение на ясновидение? – удивился я. – Как представителю городского совета, вам положено знать, что в Растии за лжепророчество прижигают язык. К тому же, это не стрыга.
В ответ Пшкевич прошипел, что и на мою долю найдётся подходящий закон. Тогда прижиганием языка уже не отделаюсь, и бросился к выходу. Куць его принес в неурочный час. Наверняка надеялся лично распутать это дело, выследив и убив нежить. Сам же сказал, выборы на носу, а тут такой удобный случай показать себя во всей красе. По мне, так пусть бы и распутывал. Браца никто не просил навешивать на меня всех собак. Официально, я ещё в отпуске. Но если судить по тому, как набросился на меня утром капитан, следствие Пшкевича зашло в тупик. Иначе с чего бы он так вызверился? В одном он прав, сама по себе тварь не сыщется, так что пора приниматься за работу.
Ознакомившись с материалами дела и разбив в пух и прах версию Пшкевича о стрыге, я крепко задумался. Толку от имевшихся протоколов было чуть. Рекар уткнулся в стрыгу и на ней же заглох. Свидетели показывали разное. Да и свидетелей тех, раз-два и обчелся. Все происходило глубокой ночью. Лишь в двух последних случаях встречались показания о некой девице, с которой видели убиенных за час до смерти. Точных описаний этой панны дать никто не смог, и момент оказался упущен. А Пшкевич, уверенный в своей версии, и вовсе не уделил им внимания. Конечно, стрыги ведь не обращаются в миловидных девиц.
Ребята сидели, повесив головы, а Казик ещё и носом шмыгал, точно провинившийся школяр. Родители пристроили его в Ночную стражу, чтобы выпускник кипелленского училища законников набрался опыта и уверенности в себе. Дабы содержание соответствовало форме. Казимир походил на медведя: здоровый, широкий в кости, с крупными руками. Но внутри, не смотря на все мои усилия, так и оставался плюшевым мишкой. Единственное, чего я добился за два года, что он перестал шарахаться от людей. А вот Марек был совсем из иного теста. Вёрткий, да прыткий – тощий рыжий кузнечик. Среди воров цены бы не было. Но его отец занимался алхимией, а после его смерти паренька на воспитание взяла гильдия. Только с тайными знаниями у него не задалось. И когда мой друг Габриэль Ремиц, глава кафедры алхимии, попросил пристроить мальчишку в Ночную стражу, возражений у меня не нашлось.