Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - стр. 2
– Алхимики всё сильнее прижимают купцов!
– Место магистра алхимической гильдии по-прежнему пустует!
– Найдено Белое зелье1!
Последняя фраза заставила вздрогнуть. Будто снова спустился в заваленные мумифицированными трупами тайные подземелья Кипелленского музея. Слухи, конечно, ещё долго будут будоражить умы мошенников и фантазёров, но лучше взять на карандаш и пообщаться с тем бульварным писакой с глазу на глаз. Мало ли где он раздобыл сведения о Белом зелье. В таком деле лучше перестраховаться.
Подкатив к площади перед зодчекским Управлением Ночной стражи, дилижанс нервно задёргался и увяз в толпе.
– Пешком надо идти. Не успеем! – донёсся сквозь нарастающий гомон дрожащий голос нервного стражника.
Спорить было не с руки, да и сидеть за решётчатым окном дольше необходимого не хотелось. Лучше уж размять всё ещё ноющую после путешествия на баркасе ногу. Распахнув дверцу, я вылез на брусчатку и замер. Казалось, на площади собрались все жители Зодчека. Их глаза горели праведным огнём, а разгибающиеся в такт выкрикам руки побелели от напряжения.
– Долой произвол! Бессмертие для всех!
– Что происходит? – зашипел я, поймав нервного стражника.
– Они рехнулись, рехнулись! С утра ходили по улицам, а теперь вот добрались до площади!
– И чего хотят?
Говорить приходилось в самое ухо, иначе шум толпы перекрывал все звуки.
– Зелье какое-то…
Стражник задёргался сильнее прежнего, но я лишь сжал пальцы. Когда-то давным-давно в Кипеллене довелось видеть такое же помешательство. Один обозлённый алхимик, у которого студент-живописец увёл девчонку, подсыпал на кухню булочной, стоявшей у стен Школы, повторяй-порошок. Свежей выпечкой отравились не только учащиеся, но и половина преподавателей. Лопать местные булочки любили все без исключения. Правда, в тот раз за пристрастие к сладкому им пришлось расплачиваться не только монетами и круглыми животами. Бедняги бегали как чумные и выкрикивали, что хотят стать птицами и улететь в тёплые края. С такими же совершенно безумными глазами и желтушными пятнами, покрывшими лоб и щеки. А хуже всего было то, что распространялась эта дрянь как чума: один под действием зелья поднял крик, а сто других подхватили. И кто из этой толпы травленый, а кто просто дурак, ещё поди разбери.
Я присмотрелся к ближайшему молодчику, который так тряс рукой, что она уже должна была оторваться. Один в один. Те же гримасы, пожелтевшая морда и рваные, дёрганые движения.
– К чёрному ходу, быстро, – прорычал я, и подтолкнул нервного стражника в спину.
Мы обогнули обезумевшую толпу, продолжавшую требовать чудесного зелья, и заскочили в тёмный тупик позади управления. Пришлось долго стучать в тяжёлую железную дверь, прежде чем в открывшемся окошке показалось заспанное лицо часового.