Тайны Изначальных 1. В оковах льда - стр. 75
– Но ты меня ненавидишь.
– Я ненавижу эвисов. А тебе и без меня досталось прилично, – холодным голосом, явно не желая дальнейшего развития темы, сказал арэйн и неожиданно скомандовал: – Раздевайся.
– Нет! – воскликнула я, в ужасе отшатнувшись назад.
Начиная паниковать, огляделась по сторонам в лихорадочном поиске выхода, но ничего разумного, кроме как спасаться из номера бегством, в голову мне не пришло. Куртку захватить по пути я не успевала, оставалось выскочить в коридор в одной тунике, а в таком виде вряд ли можно было далеко убежать. Не покидать же таверну без верхней одежды, когда на улице холодная осень, всю прелесть которой я успела ощутить благодаря распахнутому окну!
Шаг арэйна в мою сторону заставил действовать, не оставляя времени на раздумья. Сорвавшись с места, я бросилась к двери, что вела в коридор, и, схватившись за ручку, дернула ее на себя, но на этот раз она, как назло, оказалась заперта. Ощущая за спиной приближение арэйна, я перепугалась окончательно и на негнущихся ногах повернулась к нему, готовая сопротивляться до последнего. Однако арэйн остановился в метре от меня, более не делая попыток подойти, сложил на груди руки и, будто прочитав мои мысли, насмешливо фыркнул:
– Я не собираюсь раздевать тебя насильно. Но как ты планируешь мазать спину? Боль снижает пластичность, ты не сможешь дотянуться до всех синяков.
– Но ты… я… я не смогу раздеться перед тобой, – пробормотала я растерянно, чувствуя, как дрожат руки и подгибаются колени от одной только мысли о том, что придется снимать одежду на глазах у незнакомого мужчины. Да и перед знакомым, думаю, было бы не легче.
– И не надо. Я отвернусь, когда ты будешь раздеваться, и повернусь только для того, чтобы намазать тебе спину, – подробно, как для маленького ребенка, пояснил арэйн, демонстрируя чудеса терпения. – А потом снова отвернусь, пока ты будешь мазать все остальное.
– Ну… хорошо, – неуверенно сказала я. – Тогда отвернись.
Арэйн встал лицом к двери в ванную комнату, а я прошла к постели, положила на нее баночку с лекарством и, сняв брюки с туникой, принялась за дело. Присела на край кровати, сняла крышку, обмакнула пальцы в зеленоватую с темными вкраплениями мазь и, подцепив немного кремовой массы, начала натирать ею поврежденную кожу ног. Целебная мазь охлаждала, расползаясь по раздраженной купанием коже приятным, чуть жгучим холодком, и почти мгновенно дарила облегчение. Резкий, горьковатый запах ударил в нос, но так пахли многие лекарственные зелья, к чему, благодаря урокам по травоведению, длившимся на протяжении пяти лет обучения, я давно привыкла настолько, что уже перестала замечать. Поскольку ноги пострадали меньше всего, с ними я расправилась быстро. Затем намазала руки, живот, шею, синяк на боку. Осторожно, чтобы не свести на нет все старания, прикрыла грудь одеялом и с тяжким вздохом обреченно сказала: