Тайны Эдема - стр. 2
Но дикая смесь ароматов сирени и утраты витала и здесь. Я присела за массивный дубовый стол подле окна. За ним обедал и коротал свободное время персонал. Домочадцы и гости огромного особняка на кухню не наведывались. Разве что заблудившись.
За исключением хозяина, конечно. Давид частенько бывал здесь. А если Люба пекла печенье или что-то сладенькое, так и вовсе не уходил. Садился в уголок, откуда была видна река и отлично просматривалась кухня. Пил душистый чай с травами, что росли под окном, смешил кухарку. Играл в шахматы с водителем или в карты с садовником…
Задержав взгляд на пустующем стуле, я передернула плечами и поспешно уткнулась в чашку с чаем. Водитель Юра и садовник Геннадий мой жест заметили и понимающе поджали губы. Домработница Наташа заморгала часто-часто, дабы вновь не расплакаться. Одна лишь Люба была занята. Я позавидовала ей, но вмешиваться не решилась.
– Уверена, что сама поедешь, Лизонька? – спросил меня Юра.
Он работал на Давида дольше всех нас. Почти сорок лет. Годы посеребрили его короткие волосы, избороздили глубокими морщинами лицо. Но голубые глаза смотрели на мир все так же радостно и приветливо. В любой другой день, но не сегодня.
– Не переживай. Доберусь в целости и сохранности.
– Все же лучше поехала бы с нами. После похорон за руль садиться – идея никудышная.
– Я на поминки не поеду, – напомнила я. – А сюда возвращаться не хочу.
– И все же…– попыталась образумить меня Наташа.
Но я поднялась и, поблагодарив всех, сказала:
– Прогуляюсь, пока время есть.
И поспешила скрыться за дверью, ведущей из кухни в сад, пока вновь не пошел по кругу заунывный разговор.
Я неспешно шла по уложенной камнем тропинке. Легких туман с реки и утренняя прохлада сопровождали меня, бережно укутывали плечи невесомой дымкой. Я вглядывалась в великолепие сада и парка столь же пристально и жадно, как в свою первую прогулку здесь. С той разницей, что тогда я знакомилась с владениями Давида, а теперь прощалась с ними навсегда.
Я спустилась вниз по крутой тропе меж раскидистых крон деревьев к реке. Побоявшись испачкать платье, я не уселась на доски причала, как бывало ранее. Встав у самого края, вглядывалась в безмятежную гладь реки, густую зелень противоположного берега.
За моей спиной на небольшом холме возвышался особняк Давида. Здание, построенное в английском стиле, почти двадцать лет назад, было сплошь опутано виноградом и розами. Серый камень проступал лишь в непогожее время года, когда исчезали листья. Огромные окна в белоснежных рамах, казалось, пытались пропустить внутрь весь свет так часто хмурого петербургского неба. И дом, и сад будто бы тянулись к солнцу, к жизни и неустанно радовались им. Эдем – так Давид называл свои владения.