Тайны древних цивилизаций - стр. 4
Кто же прав? На стороне Геродота – яркий рассказ, который в течение стольких веков читали и повторяли, что он уже поневоле начинает казаться правдой. В то же время нам неизвестны никакие подтверждения красивого и нравоучительного повествования о том, как Крёз стал мудрым советником Кира.
На стороне остальных источников – их разнообразие и независимость друг от друга, а это – важнейший признак достоверности. Если разные, не связанные между собой и незнакомые друг с другом свидетели говорят одно и то же, то для следователя или судьи это будет важным признаком их правдивости. Это вполне применимо и к историческим расследованиям.
Таким образом, мы можем не сомневаться, что Лидийское царство было захвачено персами, и можем почти не сомневаться, что Крёз был убит по приказу Кира или во время войны. Что касается его спасения – не то чудесного, не то свершившегося потому, что Кир осознал хрупкость собственной судьбы, – то в этом трудно быть уверенным. Но есть еще одна вещь, которую тоже должны учитывать историки: рассказ Геродота столько раз воспроизводился, пересказывался и иллюстрировался, что он стал важной частью культуры последующих веков. История Крёза и его беседы с Солоном прекрасно соответствует греческому взгляду на жизнь (что, кстати, еще один довод в пользу того, что это просто выдумка, философская притча). В его основе представление о том, что умеренность, служение своему полису, выполнение долга куда важнее, чем огромные богатства, спесь и безудержная жажда власти.
Эти идеи, выражавшиеся не только Геродотом, но еще многими греческими мыслителями, сами по себе стали частью истории, как и сказочный рассказ о встрече царя с философом и о том, как судьба поверженного Крёза открыла Киру глаза на собственную судьбу.
Вот так и действуют историки. Сначала, подобно Шерлоку Холмсу, они собирают мельчайшие подробности, не брезгуя никакими, подчас самыми странными, свидетельствами. Им оказываются нужны древние сказания и старинные хроники, находки археологов и анализ древних языков, они могут извлечь нужные сведения, изучив пыльцу растений, оказавшуюся в древнем захоронении, или годовые круги на срезе бревна, сохранившегося в древней мостовой.
При этом, как и Холмс, они изначально ничего не принимают на веру. Если одна и та же версия повторяется много раз, то это еще не значит, что она верна. Может быть, просто всем нравилась книга, в которой она впервые появилась. Как и Холмс, и Пуаро, и любой другой уважающий себя детектив, историк проверяет и отбрасывает разные версии, а для этого пытается понять, с какой целью тот или иной свидетель рассказывает нам о произошедшем.