Тайны Церкви - стр. 3
А их – стукачей – в неформальной тусовке всегда было много. Ведь в диссидентской среде по рукам ходили и запрещенные книги, и наркотики, и валюта, и фарца, и другой нелегальный товар. Крутились рядом и иностранцы, и политические провокаторы, и просто психи. На них и доносили «гэбистам» стукачи. И если кого-то из этой «антисоветской» тусовки вызывали в «контору», это означало, что ему надо было уезжать из страны, иначе его посадят.
«День мог, например, сложиться так, – рассказывал в интервью pravmir.ru Чаплин. – Прогуляв школу или удрав из нее пораньше, можно было подъехать в середине дня на Чистые пруды. Там в кофейне ресторана «Джалтаранг» уже с одиннадцати утра тусовались хипы, можно было выпить кофе, поговорить о пагубности хиппизма и о грязных волосах окружающих людей. Если не получишь за это в морду, то около двух-трех часов дня можно было двигаться дальше. Например, в одну из пивных на Покровских воротах, в это время туда уже подтягивалась какая-то часть юной интеллигенции, с которой можно было поговорить о ядерной войне. И о том, кто будет после Черненко. И о том, приедет ли в Россию и сколько еще проживет Солженицын, и что он еще напишет.
Потом можно было идти на службу либо в Антиохийское подворье, либо в Брюсов переулок. Там собиралась своя публика. С этой публикой мы ходили по Красной площади взад-вперед, огибая собор Василия Блаженного, и говорили, говорили… В основном опять же о политике, но часто и о практике молитвы, о языке богослужения, о возможности или невозможности реформ в Церкви.
Метро закрывалось в 1:15, в это время нужно было вскочить в последний поезд и поехать домой. На такси тогда денег точно не было, поэтому нужно было успеть. Всегда, впрочем, успевали».
Когда в школе все узнали, что у них учится верующий ученик, одна учительница решила унизить Всеволода и прямо на уроке перед всем классом ехидливо спросила: «Ты что – связался с религиозными мракобесами?» Чаплин в ответ вышел к доске и прочел проповедь. Но после этого поступка Всеволоду пришлось все-таки сменить школу. А позже слух о чуждых советскому школьнику увлечениях дошел до партийных верхов, и директора школы вызвали на ковер в райком КПСС, где влепили выговор. Атеистическое государство тогда ревностно ограждало своих граждан и от церкви, и от всяких хиппи.
Собственно, от хиппи и молодых людей, быстро потерявших веру, Чаплин вскоре сам ушел. По его словам, слишком многие предавались бесконечному поиску, за которым ничего не следовало. Очень многие погрязли в пороках: большое количество неформалов скончалось от наркотиков. Московская богема, не питавшая патриотических чувств, разъехалась по разным странам. И большинство тогдашних активных верующих молодых людей ушли в католицизм и иудаизм, потому что, как тогда говорили, «преклонялись перед Западом».