Тайны Академии. Останься в живых - стр. 16
Отец удивленно склонил голову на бок.
– К тому же, – продолжила я, – клятву всегда можно нарушить. Так что плохая это сказка, пап. Вот увидишь, она еще наставит ему рога!
Мужчина смерил свою маленькую дочь веселым взглядом:
– Солнышко, и где же ты таких выражений набралась?
Я только невинно взмахнула ресницами и расплылась в проказливой улыбке. Ну не признаваться же, что соседский мальчишка Витька постоянно так о своей мамаше говорит.
Папа тихо рассмеялся. Наклонившись над кроватью, он нежно погладил меня по голове:
– Знаешь, нам ведь неизвестно, как сложилась судьба героев. Давай все же надеяться, что у них была большая и светлая любовь. – Затем мужчина перевел взгляд на мою всё еще розовеющую щеку и помрачнел. – Болит?
– Не-а, – соврала я. Отец только покачал головой, но ничего не сказал. Чмокнув меня в лоб, папа выпрямился и отошел от кровати.
– Спокойной ночи, солнце.
– Спокойной, пап.
Свет погас, а следом раздался звук закрывающейся двери. Я осталась одна в кромешной темноте. Шаги постепенно отдалялись. Дождавшись, когда отец отойдет от спальни на безопасное расстояние, спустила ноги на пол и встала с постели…
На кухне горел свет. Едва слышно ступая по холодному паркету, приблизилась к заветной двери и прильнула к ней ухом.
– Ты что творишь?! – Яростный крик долетел до моего слуха. Я вздрогнула всем телом, но с места не сдвинулась.
– Не кричи. Детей разбудишь, – издевательски пропел тонкий женский голосок. – Ты же не хочешь разбудить Николетту? Малышка только-только успокоилась.
Осторожно коснувшись пальцами горевшей щеки, поморщилась. Сегодня у мамы опять были проблемы на работе, а я так некстати полезла к ней с домашним заданием. Глупая, знала же, что нельзя беспокоить мамочку по пустякам.
– Еще хоть раз, – тихо произнес отец. – Хоть один раз тронешь моего ребенка…
– Арт, это наш ребенок, – усмехнулась женщина. – Я – мать Николетты, а значит, имею полное право решать самой, как с ней обращаться.
– Надо же, наконец вспомнила? Что-то последние семь лет тебя это не особо беспокоило.
За дверью повисла тишина. Было отчетливо слышно, как стрелка часов отсчитывает секунды. Одна… Две… Три… Наконец, молчание прервал ехидный смешок.
– Верно. – Мамочка говорила медленно, растягивая гласные. – Меня и сейчас не особо волнует ее жизнь. И, насколько я помню, раньше тебя это вполне устраивало.
Отец молчал.
– Арт, – усмехнулась она. – Это было частью нашего договора. И я его не нарушала. Подумаешь, погорячилась немного. В конце концов, если ты не в состоянии уследить за собственной дочерью, то это не мои проблемы.