Тайник абвера - стр. 23
Когда Лыжина увели, двое автоматчиков под руки завели в комнату второго перебежчика и усадили его на табурет напротив стола. По сравнению со щуплым, остроносым Лыжиным Барсуков выглядел солидно. Плечистый, с сильной шеей и широкими скулами, он сидел и смотрел в пол перед собой. Отвечал, чуть склонив голову к правому плечу, глаза почти не поднимал – быстро взглянув в лицо Шелестову, тут же поспешно опускал глаза. Оставалось только гадать, что ему мешает смотреть в глаза людям – стыд предателя или попытка скрыть свои мысли?
– Как вы готовились к побегу, Барсуков? – спросил Шелестов.
– Да никакой особой подготовки и не было. Просто ждал удобного случая, подходящей обстановки. А как подвернулся случай, как только почувствовал, что за мной не следят, так сразу и двинул.
– Лыжин как к вам в попутчики попал? Вы же не с ним вместе планировали побег?
– Да он как-то подсел ко мне в окопе, когда нашу роту бросили на передовую. Наверное, по взгляду моему понял, по тому, как смотрю на поле перед позициями. Подсел, значит, и шепотом так говорит: «Ты не лыжи ли навострил, Пашка?» Я, конечно, испугался, но вида не подал. Стукачей у нас в школе хватало. Все пайку лишнюю пытались заслужить. А он мне и говорит, не робей, говорит, вдвоем сподручнее. Места он эти знает, и сам уже давно думает, как бы сбежать. И даже продукты стал запасать.
– А день побега выбрали вы?
– Нет, само получилось. Неожиданно. Ночью Сергей ко мне подошел, когда я в карауле стоял, и говорит, что надо, мол, прямо сейчас. Начальство уехало, мужики пьют, и надзора никакого. Мол, такого случая больше может не представиться. Прямо из окопа и уползли. А потом то ли шальной пулей, то ли кто понял, что мы сбежали, стрелять нам вслед начали. Зацепило меня малость, да Мария Ивановна в селе пригрела, подлечила. Ну а потом сдались, значит.
– Что за село?
– Не знаю, как называется. Лыжин говорил, что каждую кочку тут знает, он к селу и вывел. А потом в одном окне на краю увидели огонек, он пополз и договорился. А потом за мной вернулся. Он ей вроде наплел, что мы советские разведчики и возвращаемся из немецкого тыла, поэтому и в немецкой форме. Поверила.
– С Лыжиным вы в разведшколе дружили?
– Нет, я его даже плохо помню. В батальоне только и познакомились. Он в другой группе обучался.
– В украинской? – сразу спросил Коган.
– Так точно. Вместе мы проходили только саперное да взрывное дело.
– Кто вел у вас занятия по специальной подготовке?
– Озеров. Был такой. Вроде бывший майор Красной Армии. Так мужики про него говорили.
Опять – взрывное дело, опять – люди, обученные закладывать взрывчатку. Значит, готовилась диверсия со взрывом. Это понимал каждый из группы, но трудно было определить, что же немцы хотели взорвать в Пскове, но не успели. И куда они пытаются раз за разом засылать своих диверсантов, чтобы совершить задуманное. Нечего взрывать в Пскове, там и так процентов девяносто зданий разрушено, нет там таких уж ценных для мировой архитектуры зданий, соборов, объектов культурного наследия мирового значения. И все же? Большого склада боеприпасов нет. Бензохранилище, нефтяное хранилище? Ничего такого, что нанесло бы серьезный ущерб тылам армии. Заводы уже разрушены. Но ведь что-то же есть, какая-то цель существует?